Туризм / Алтай / РИФформа / Артисты

ВЛАДИМИР СТЕКЛОВ:

«В ЛИЦЕДЕЙСТВЕ ЕСТЬ ЗАРАЗИТЕЛЬНОСТЬ»...

Специальное интервью для Алтайского края [6 февраля 2007 г.]

Евгений Гаврилов: – Владимир Александрович, в каких проектах вы задействованы сегодня и какие из них вам кажутся наиболее интересными?

Владимир Стеклов: –  Три проекта, над которыми я сейчас работаю,- «Полонез Креченского» по трилогии Сухово-Кобылина, «Юбилейная жертва» и «Кадетство». Сейчас снимается его вторая часть – «Кадетство – 2». Театральные проекты - «Любовь под вязами».

– Как бы вы оценили сериал «Кадетство» в целом, его необходимость сегодня?

– В целом, замечательно. Я думаю, это не моя оценка, а большинства зрительской аудитории. Рейтинги очень большие. Совсем недавно мы ездили на презентацию этого сериала на Украину, где он по каналу «1+1» пройдет. Там тоже был высокий рейтинг. По всем отзывам, которые мне приходится слышать и моим коллегам,– сериал имеет очень большой успех. И я думаю, что он явился в нужное время. Это о воспитании подрастающего поколения, это ещё о понятии чести, долга, совести и прочее, прочее.

– Были для вас какие-либо открытия в профессиональном и личностном плане в процессе работы?

– Конечно. Для меня, например, просто с самой приятной стороны, самые высокие оценки я могу поставить - и личностные, и человеческие - моим молодым партнёрам. С людьми старшего поколения – с Александром Пороховщиковым, Валерием Бариновым, Вадимом Андреевым - мне приходилось встречаться на съёмочной и театральной площадках. А вот молодая вся актёрская поросль и все, кто уже сегодня имеет за плечами опыт кинематографа, как Саша Головин, Ваня Добронравов и те, кто впервые, – они очень достойные в этой работе и очень интересные ребята в личностном плане. Для меня это самое главное открытие – молодая генерация.

– Какой из эпизодов съёмочного процесса вам более всего показался интересным и запомнился?

– Был не один, немалое количество. Всё, что было связано с суворовскими буднями. Это наряды, строевая подготовка, спортивные мероприятия, встреча с моими однополчанами, была хорошим эпизодом, потому что реальные ребята, которые участвовали в афганских событиях.

Дело в том, что первый блок работали в достаточно непростых условиях. Часто ребятам приходилось, как и нам, находиться на площадке по 14 часов в вечернее и ночное время. Это довольно тяжело. А утром надо было опять идти на съёмку. Поэтому они проявили себя очень достойно. Ребята всё-таки молодые, задорные, и их не оставляет желание как-то шутить и смеяться, разыгрывать друг друга и нас, старших товарищей. Было много весёлого.

Когда усталость совсем уже накатывалась, помогали именно какие-то юмористические вещи. Они пользуются и большим уважением среди суворовцев, и плюс у них огромное количество поклонниц в городе Твери, поэтому как только раздаётся визг, потому что на территорию гражданских не пускают, они все за территорией, то там ограждения решётчатые, и видно, что происходит. Когда раздаётся на улице визг – это значит, кто-то из наших героев появился, пробежался или прошёл. Тут же щёлкают блицы фотокамер, крича, просят автографы и прочее.

– Для чего так необходимы розыгрыши на площадке?

– Для того чтобы как-то снять напряжение, усталость. Это всегда помогает. Когда на площадке атмосфера радостная и юмористическая – это всегда помогает процессу, идёт не во вред производственному циклу. Мне нравится, когда я разыгрываю и меня. Это всегда обоюдная вещь. Это принцип домино. Ты начинаешь - и поехало, пошло. Или наоборот – кто-то начинает,  ты к этому подключаешься. Напоминает случаи с анекдотами. Один вспомнил, тут же кто-то моментально подключается второй, третий, четвёртый - и пошло.

В «Кадетстве» были и традиционные формы розыгрыша, когда зашивали карманы у кителей, шнурки завязывали, текст прятали. Было всё… но это всегда носило какой-то незлобный характер, хороший.

– Вы любите играть в футбол. Валерий Александрович Баринов - тоже страстный любитель футбола. В какой мере объединил вас футбол как партнёров по съёмочной площадке?

– Более чем объединил. У нас одни и те же друзья-приятели из профессионального футбола. В частности, нынешний президент московского клуба «Локомотив» Юрий Сёмин - Валерин хороший друг и самый хороший приятель.

– Любая сыгранная вами роль незримо продолжает в вас жить. В какой мере это присутствие помогает, а в какой мере мешает вам при каждой новой работе?

– Так же, как и любой опыт – в чём-то он полезен. Как положительный, так и отрицательный. Потому что отрицательный – тоже опыт. Если ты берёшь с собой тот накопленный багаж, то это, конечно, превращается в какой-то штамп, стереотип. А если ты опираешься на этот опыт, но с учётом того, что за материал у тебя сейчас в руках, можно ли к нему с подобными отмычками и ключами идти, то тебе уже не приходится изобретать велосипед. Это уже было. И ищешь какие-то новые пути, формы. В любом случае это помогает. Но а то, что присутствует незримо или нет, то опять же до определённой степени. Это всё-таки аллегоричное выражение, не буквальное. Иначе надо к психиатру обращаться. Нет, конечно, всё это накапливается и перерабатывается внутри тебя и становится чем-то хорошим.

– Маленькие люди – ваши. Гоголь, Достоевский. Чем велик, по-вашему, маленький человек? Чем он для вас привлекателен?

– Гоголевский Башмачкин – маленький человек, но это не значит, что маленькая роль. Гоголь написал о нём целое произведение, в центре которого он стоит. Белинский сказал: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели», так и я думаю, что мне вообще близки персонажи Гоголя, Достоевского. Это всегда по жанру трагикомические фигуры. А вот такой сплав трагедии и комедии – очень сложная жанровая основа. И чем сложнее она, тем интереснее в ней существовать. Это благодарное сочетание, когда ты одновременно можешь подниматься на мощные трагедийные и комические вершины. Подобное - самое сложное, что может быть в драматургии. В этом и есть интерес. Это и продиктовано мне. Бывает или только трагедия, или только комедия. А когда и то, и другое – что же можно желать лучшего. Конечно, это замечательно.

– При поступлении в театральный одним из условий, которые вам поставили, было исправление дикции. Каким образом и благодаря чему вы смогли справиться с довольно сложным условием?

– Это произошло не так быстро. Во-вторых, это было огромное желание, помноженное на трудолюбие, терпение. Я знал, что для меня это самое важное, что только может быть. Это как жить или умереть. Надо было жить, выбор был сделан, и назад для меня дороги не было. Потребовались жесткие волевые усилия.

– Вы мечтали о спортивной карьере, но победил театр. Что послужило последней каплей, когда вы отказались от футбола и переключились на театр?

– Было множество слагаемых. В первую очередь, конечно же, тот самый маленький опыт, который случился, а именно первая пьеса Зака и Кузнецова «Два цвета», где всё удачно для меня сложилось. В лицедействе есть какая-то заразительность, которая если уж тебя прихватывает, то потом не отпускает. И я не был здесь исключением и пошёл по пути многих. Кто в эти сети попадается, происходит как по принципу: «Коготок увяз – всей птичке пропасть». Наверное, у меня в тот момент этот коготок и увяз.

– Владимир Александрович, первая ваша работа в качестве режиссёра была в Самаре. Когда вы решились быть более чем фрагментом пьесы и раскрашивать палитру спектакля в нужный цвет? Что повлияло на этот выбор?

– У меня просто были до этого какие-то опыты работы в театральных коллективах, где я преподавал, потом опыт работы в ГИТИСе, где я тоже преподавал, дипломные работы, и всё это, наверное, послужило основанием попробовать себя на сцене в качестве режиссёра. Сейчас я ставлю спектакль в Томске по пьесе Дарио Фо «Укравший ногу, счастлив в любви». Режиссура - это другая профессия. Довольно претенциозная и очень манит. Особенно, если ты получаешь возможность и в это дело попадаешь, то трудно от этого соблазна и искушения отказаться.

– Вы осуществляете общее руководство над детским коллективом?

– Да, это художественная школа.

– Самая памятная вам встреча с детьми и подростками центра художественного творчества? Что значит для актёра детская аудитория?

– По известной пословице: «Актёрам для детей надо играть так же, как для взрослых, только лучше». Насчёт памятных встреч – они часто случаются. Фестивали, смотры. Детская аудитория… Здесь же закладываются те самые основы творчества, эстетического воспитания. С нуля это так интересно наблюдать этот процесс на протяжении определённых лет. Когда дети превращаются в юношей, взрослеют, и у них всё это происходит на твоих глазах. Здесь большая ответственность.

– Были ли тупики в общении с детской аудиторией?

– Всегда. Дети тем и интересны, что они всегда ставят тебя в тупик, потому что у них нет сформировавших, в отличие от взрослых, стереотипов и они всегда выдают что-то такое, что тебе не приходилось слышать, знать, встречать, видеть. Всякий раз всё с нуля, заново. Вырабатывание иного языка или иной системы координат. Потому что там всё с самого начала.

– Владимир Александрович, с Евгением Леоновым у вас была совместная работа на сцене?

– Да, только не совместная. Мы просто играли одну роль.

– Владимир Александрович, вы хотели бы сыграть не Мышкина, а Рогожина. Это желание появилось у вас в процессе работы в спектакле или было всегда?

– Это было в процессе работы. Это сильная личность, с другими страстями, противоречивая. Она не лучше и не хуже, она просто другая, другой персонаж, характер, в отличие от Мышкина.

– Много ли параллельных ролей, которые хотели бы сыграть? Это попытка взглянуть на спектакль с иной точки зрения?

– Их немного. Это чеховский дядя Ваня и Митя Карамазов. И всё.

А хочется сыграть просто иной персонаж. Ты же не от спектакля идёшь, как режиссёр ставишь один, два, три. И бесконечно ставя спектакль, ты там ищешь новые трактовки и новые взгляды. Разные персонажи и разные роли. Это никаким образом не отражается на спектакле в целом.

– Что нельзя перенести из театра на экран?

– Наверное, нельзя перенести то, что отличает театр от кино, потому что всё-таки кино – это плёнка, что угодно хотите и снятое раз и навсегда. А театр – всегда живое воплощение, и всегда он может быть разным. Спектакль в процессе эксплуатации, конечно же, эволюционирует, развивается, если к этому есть все условия и основания. А кино - это застывшая навек форма. Хуже, лучше – уже не сделаешь. Как это вышло однажды, так и останется.

– Владимир Александрович, как вам удаётся успевать во многом?

– Это просто мои личные качества. Я не одинок в таком образе жизни. Многие занимаются несколькими проектами, как кино-, так и театральными. Сейчас, в наше время, в этом нет ничего удивительного, исключительного и присущего только тому или иному человеку. Многие живут в таком режиме, и всё везде успевают качественно и хорошо.

– Вам нравятся хорошие мысли и фразы. Самая последняя мысль, которую вы приобрели в свою духовную копилку?

– Афоризм Наполеона Бонапарта: «Дерзайте!»

– Владимир Александрович, игра актёра - выбор бога?

– Это совершенно не так. Если у тебя случается счастливая возможность, что тебя целует ангел в макушку, то ты можешь в этот момент разговаривать. Но это к профессии актера не имеет никакого отношения. Это или да, или нет. У любого творческого человека, если это случается, тогда это происходит. Но это не в априори – обязательно, что игра актёра выявляет эту возможность.

– Ваши пожелания всем любителям вашего творчества в городе Бийске Алтайского края?

– Чтобы мы продолжали радовать вас как на театральной площадке, так и в кино и на телевидении. Радовали, не огорчали и не разочаровывали. Здоровья, благополучия и счастья.

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru