Туризм / Алтай / РИФформа / Музыканты

ГРУППА NOVA:

«НАМ ПО ДУШЕ ЛЮБЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ»...

Специальное интервью для Алтайского края [23 марта 2006 г.]

Евгений Гаврилов: – Что ожидать слушателям в ближайшее время от группы «Nova»?

Василий Мищенко: – В мае состоялась презентация клипа на песню «Я иду». Этот клип можно увидеть по «Муз-ТВ», он транслируется там. А сам альбом по не зависящим от нас причинам выйдет в сентябре.

– Чем интересна ваша новая работа?

Василий Мищенко: – Это не новая, а, можно сказать, дебютная работа. Хотя до этого, конечно, у нас были и концертные программы. Но полноценного альбома не было.

Это можно расценивать как дебют, хотя запоздавший немножко, не в смысле материала, а в смысле временного континуума. Песни были записаны достаточно давно, но альбом, к сожалению, выходит только в сентябре. А может, к счастью.

– Все-таки к сожалению или к счастью?

– Время покажет. Продюсеру виднее, когда дату выхода альбома определять. Мы готовы хоть сейчас его выпустить, но это не в наших силах. Так что ждите.

– Кто из вас является поклонником Берроуза?

Олег Киреев: – Баз у нас является поклонником Вильяма Берроуза. А Баз - это вокалист и идейный вдохновитель, носитель информации «Nova».

– Почему был выбран роман «Новый экспресс»?

Василий Мищенко: – Это первое, что попалось из его творчества. А во-вторых, сам Вильям Берроуз является «дедушкой» андеграундной культуры, который придумал термин хэви-металл. Вот мы и решили воспользоваться объектом его движения. Кроме того, нас привлекает нестандартность изложения его мыслей.

– А чья идея была взять название из романа?

– Идея витала в воздухе просто на тот момент, и, как выяснилось чуть позже, не только для меня одного.

– Трое участников у вас из Мурома. Чем дорог ваш город? Что вы привнесли в музыку из своего города?

– Да, этот факт есть. Музыка по сути интернациональна, независимо от того, в какой стране и даже в каком городе живут люди. Каждый привносит своё. Даже если бы у нас был какой-то человек из Копенгагена, то он влиял бы на музыку только как музыкант, личность, а не житель определённых мест… Иначе бы не состоялось наше творчество. Мы подошли, вошли в пазы, как шестеренки. И помимо того, что вместе играем, мы еще и большие друзья.

Не имеет значение, из какого ты города. Главное - какой ты человек.

– Но у музыкантов из Петербурга и Екатеринбурга есть какие-то отличия...

– Могут быть отличия в людях, в характере, в какой-то черте. Ментальности. Кто-то более медлительный, кого-то более раскрепощён и независим. А музыкальные пристрастия, я думаю, не влияют.

Просто важно найти единомышленников. И все. А мы их и нашли.

– Почему каждый из вас выбрал соответствующий ему псевдоним?

– Никто не выбирал, это псевдонимы были до того вообще. Появилась тенденция популяризации нашего творчества. И никто, собственно говоря, не заморачивался, какой псевдоним выбрать. Вот у Ромы, нашего барабанщика, не было никакого псевдонима, так он и остался просто Рома, Ромарио.

Кому как нравится, так и называется. Это как штрих-код, как занавес, чтобы отделить себя в обычной жизни от жизни сценической. Это очень удобно, и, мне кажется, на этом заострять внимание не стоит. Ничего необычного нет в этом.

– Смысла нет особого?

– Нет ничего такого, чтобы преподнести себя как люди с другой планеты.

– Некоторые используют аббревиатуры своих имен и фамилий, новые имена. Вы обратились к иностранному языку. В чём вы видите смысл замены имён на иностранные?

– Вас смущает просто что латиница, а не кириллица? Мы вдохновлялись в основном не традиционным русским роком, а западным. Из-за этого в свое время, когда мы были юны и безрассудны, выбрали себе такие имена, и написание их не составляло труда.

Можно по-латински написать, можно по-русски, не имеет значения. Можно написать по-разному, можно и в транскрипции. Просто весь замут в нумерологии.

– У вас было мощное начало: выигрыш бесплатной записи альбома, удачное выступление на «Нашествии -2002». И вдруг – кризис. Почему кризис произошёл так быстро?

– Нам казалось, что это мощное начало, но никаких сдвигов в результате того, что мы вот что-то выиграли, не происходило.

На волне, что «надо же, мы выиграли!?», неожиданно для себя мы выяснили, что всё осталось на том же уровне, на каком и пребывало до того, как мы вот это выиграли. Это и омрачило видение наших перспектив. Возник кризис. В общем-то, без денег никуда не пробьешься. Каким бы ты там семь пядей во лбу не был, без денег ничего не сделаешь.

– Какие уроки вы для себя вынесли из кризисного периода?

– Никакие, это просто пробел в жизни, который можно заполнить какими-то новым и впечатлениями. Вот если они есть, значит, это хорошо, если нет, значит, нет. Значит, нужно двустволку где-то покупать, чтобы наверняка.

– Вопрос ко всем: кто и как стал музыкантом?

– А ни у кого никогда не стоял вопрос: кем быть. Все хотели стать музыкантами, даже не столько музыкантами, сколько творческими людьми.

Роман Дударев: – У меня просто со школы еще пошло, что не было никакого оснащения, а хотелось греметь. Удалось однажды в школе украсть из Красного уголка пионерский барабан. Это был такой трофей, очень важное приобретение. Может быть, с этого всё и пошло. Теперь никакая ударная установка не сравнится с этим трофеем. Так вышло, что мы с Олегом учились в одной школе и в одном классе. Я украл барабан, а он украл гитару. С тех пор и пошло, у каждого своя история. Бас у нас на аккордеоне в свое время нарезал. Трэш-металл играл на аккордеоне.

Олег Оболенский: – Получилось, располагало к этому. У аккордеона есть басы, клавиатура. Басы были ритм-гитарой, а клавиатура - соло-гитарой. До сих пор сохранились эти записи, и если дело пойдет, то мы их издадим отдельным бум—боксом.

– Вы занимались в музыкальной школе?

Василий Мищенко: – Да, и меня выгнали оттуда. А теперь я хожу козырем таким около музыкальной школы. Это место наших тусовок, там овраг. Периодически вижу моего учителя, горе-учителя, так я его называю. Но он меня не узнает.

– Как родители относятся к вашей музыке?

– А родители давно смирились. Когда мы повзрослели, они стали к этому нормально относиться. Да, дурак он и есть дурак. Мы стали неуправляемы и влиять на нас было бесполезно. Сейчас им нравится, смотрят наши клипы, родственникам стараются показывать.

Конечно, никакой родитель не предполагает, что их дети будут какими-то известными людьми, писателями и художниками. Они считали, что это путь пропащий, он такой, тем более это были советские времена. В то время этот путь считался провальным, и никакой родитель не захотел бы иметь ребенка, который встал бы на этот путь.

А когда мы уезжали в Москву, то все были против: что мои родители, что у гитариста, что у басиста. Все через это прошли, это было очень тяжело, но это прошло.

– Один из главных ориентиров группы – эксперимент с формой. Что вы подразумеваете под формой и какие эксперименты вам более всего по душе?

– Нам по душе любые эксперименты, если они сильно не противоречат нашему мировоззрению. Вот, но все мысли об экспериментах приходят именно в какой-то данный момент. Не то, чтобы их заранее задумывают, потом раз - и вот вам эксперимент. Они как-то в процессе происходят.

– Это связано с внешним видом, чтобы преподносить свое творчество в разных контекстах.

– Чем запомнился вам фестиваль «Нашествие»? Ваши впечатления от него?

– Больше всего запомнилась эта многотысячная толпа, которая стоит перед сценой. У нас есть чувство самоиронии, и мы понимали, что многотысячная толпа в большей степени пришла потусоваться и на какие-то определенные группы, но мы в этот список вряд ли входили. Но опыт выступления на каких-то больших площадках был плодотворным.

Было приятно, стоит отдавать себе отчет. И постановка дела, то есть технический уровень организации фестиваля.

– А в чем выражался технический уровень?

Роман Дударев: – Для того чтобы барабанщику все установить, приладить, надо очень много времени, это не гитара: подключиться и все. Тут все очень умно нужно сделать. Там двухуровневые барабанные установки, с обеих сторон, и сцена крутилась. В то время, как на сцене один барабанщик играет, другой в это время за стенкой вешает железо, настраивает и так далее, а когда нужно всем отыграть, то сцена поворачивается к зрителям, и я спокойно играю.

– Как рождаются тексты песен и музыка группы?

Василий Мищенко: – Нельзя сказать однозначно: что первично, что за ним. Рождаются просто какие-то образы, которые ты носишь в себе, ты можешь неделю их носить, а можешь месяц. Это получает какое-то воплощение в музыкальном смысле.

Иногда музыка подталкивает к сочинению определенных песен, здесь нет никакой закономерности: сначала может появиться идея, а за ней музыка, а может и музыка притянуть какую-то идею, то есть гармония какая-то, вот эта песня должна быть об этом. И действительно, она будет об этом, о чем тебе навивает сама гармония.

И не всегда песня берется изначально, то есть она может такие изменения претерпеть, что в конце получится то, чего никто не ждал.

Есть аранжировка нестандартная, что даже странно слушать изначально, какой она была. Бас ее принес, в общем-то он у нас пишет песни, чем дальше, кстати, тем интереснее, потому что сложнее становится все, и вот эта странность, которая появляется, в большей степени нас как раз привлекает.

Ощущение творчества, что мы занимаемся не просто, не клепаем хиты какие-то или что-то, а именно занимаемся творчеством. А становится оно хитами или не становится, это уже дело второе, не десятое, а второе.

– Как у вас возникла идея композиции «Я иду»?

– «Я иду» - это все очень просто и банально. Не стоит обсуждения. В какой-то день шел с работы и подумал, что я иду с работы.

Просто шел и думал, что нужно сегодня сочинить какую-то песню. Пришел домой, взял гитару и подумал, что нужно побыстрее что-то сочинить. И придумал песню побыстрее. Принес. Мы ее 50 раз сыграли на репетиции, потому что сама по себе она нам очень понравилась, и даже другие песни не захотели играть. Весь день посвятили именно тому, чтобы самим тащиться от собственной композиции.

Она нас самих вставила. Неожиданно для меня, дома я ее на гитарке наиграл, потом раз на репетиции. Поэтому, мне кажется, объяснить идею - бесполезное занятие.

– Как, откуда берутся образы?

- Образы берутся отовсюду: вон луч солнца упал, на пол, на ковер. И кровь как пошла! Да, и дом сгорел, все.

– Вначале Василий не мог сработаться с Ромой. Правильно?

– Нет, это неправда. Это интервью было записано, когда я шел с репетиции и у меня зарядка кончалась на телефоне, и там впопыхах что-то наговорил, а барышня перепутала. «Nova» появилась, потому что мы с Романом поддерживали отношения.

Роман Дударев: – Он ходил на концерты другой группы, в которой я выступал. И потом возник первый кризис у меня именно с моей группой, а у него возник в своей группе. Я позвонил Базу, и он предложил с нами сыграть.

Василий Мищенко: – Я не отказался, и так появилась группа «Nova».

– Как рождался ваш сценический образ?

– Для нас он достаточно органичный, чтобы переходить из тех формаций, в которых мы существовали, в такую более-менее строгую, саморегулирующую свои эмоции. Это было самое оптимальное, что красный верх и черный низ. Это отражает философию: черный цвет для нас это…Он приоритетный.

Люди в черном - как напоминание другим людям на подсознательном уровне о бездне, которая их поджидает, если они вдруг поймут, что то, чем они занимались до этого, полная ерунда в соответствии с тем, что их ждет, когда они состарятся или когда кирпич упадет им на голову. А мы такое ходячее предупреждение в этом смысле. То есть мы своим черным цветом сигнализируем о том, что attention danger! Внимание: опасность!

– Мистика и психоделика. Почему вами выбраны такие довольно мрачные ориентиры?

– Это связано с нашими взглядами на жизнь. Мы мизантропы. В отношении человечества в целом мы напоминаем, в отношении каждого человека в отдельности, нет, скорее, мы полны сочувствия. К человеку в отдельности, и это есть компенсация за нашу мизантропию. Мысли у нас мрачные достаточно. Конечно, не всегда.

– Первое совместное выступление. Где оно было и чем запомнилось?

– Первое выступление было на «Спрайте». Когда мы собрались в том составе, в котором сейчас и существуем. И началось. А что касается каких-то вещей, которые нам запомнились… Не знаю, очень много групп разных было.

На самом деле нас пригласили туда неожиданно. Было очень много групп. Мы не ожидали, что мы что-то выиграем, уже собирались уходить, когда нам сказали: «Нет, задержитесь». Мы ожидали, пока полуфинал был. В полуфинале выиграли. Нам сказали, что мы должны еще раз выступить, и мы еще раз выступили. Ну, думаем, лавры-то готовятся не нам. Нас опять задержали: «Подождите, сейчас посмотрим». Когда объявили, мы думали, что будет шампанское, но вместо шампанского был голимый «Спрайт». Запивка одна, без выпивки. Грубо говоря.

Олег Киреев: – Да, но он был тоже газированный.

Олег Оболенский:– Запомнилась победа. Это можно называть нашим первым концертом. Совместным. Да, потому что тогда мы только начали в таком составе играть.

– В пресс-релизе написано, что вы работаете грузчиками. Это просто своеобразная реклама или реалия?

– Это факт, это просто когда мы сказали, что мы работаем грузчиками, нам никто не поверил, вот. Нас спрашивали: «Это ход неплохой?». Мы говорим: «Какой ход? Это есть». Поэтому у нас самая творческая профессия: грузчик, курьер. Это те профессии, где никто ни за что ответственности не несет. Лишняя ответственность связана с какой-то суетностью.

– Так вы работаете или нет?

– Работаем до сих пор. Даем интервью и прогуливаем работу.

– В общем прогулять работу - в этом тоже есть свой смысл. Тем более, что у нас сейчас такая погода хорошая.

– Есть ли абсолютная свобода в музыке? Где границы свободы музыки?

– Есть абсолютная свобода в музыке, когда у тебя успешное свое дело, вот именно в музыкальном творчестве, и можно делать какие-то проекты свои, в которых ты бы хотел выразиться, как андеграундный музыкант или творческая личность. Вот она и есть свобода, если у тебя что-то успешное.

«Nova» себе не противоречит, потому что вначале мы воспитывались на тяжелой музыке, но русскоязычная музыка нашего плана, мы не подстроились под конъюнктуру, мы делали это задолго до того, как на нас обратили внимание, мы делали эту музыку.

Просто тяжелая тема себя исчерпала, никаких перспектив. Вот мы нашли для себя именно компромисс, стали играть такую музыку на русском языке. Русский язык более ответственный, чем английский. Если на английском мы могли выпускать в год по три альбома, то на русском, дай Бог, в полтора года выпустить один альбом. Это очень важно, и мы чувствуем на себе ответственность за то, что мы делаем.

– Какая философия вас питает? Какие из философий - ваши камни, из которых вы строите своё здание?

– Для меня фундаментом являются какие-то группы, которые повлияли в плане мировоззрения. Ничего из внешних факторов так не влияло, как именно какие-то группы. Пост-панк, вся пост-панк философия на меня сильно повлияла, мое мировоззрение основывается именно на ней. Именно не готик-рок, а именно пост-панк такого плана. Не панк, а пост-панк, это важно очень.

– А у других такая же?

Олег Оболенский: – Нет, мы придерживаемся философии отрицания. Вот гитарист скептик у нас.

– Какая из русских народных песен нравится каждому из вас?

Олег Оболенский: – На «Муромской дорожке».

Василий Мищенко: – А мне… «Конь гулял на воле при знакомом при лужке, при знакомом поле, при знакомом табуне конь гулял на воле». Вот это да, я ее в ванной как-то для себя спел, она такая красивая, мне нравится.

Олег Киреев: – Нам много нравится.

– Трое из вас приехали в Москву из Мурома. Почему вы решили неожиданно уехать из города? Звал кто-то или вы сами решили?

Василий Мищенко: – Давление города сказалось. В том городе, в котором мы жили, в Муроме, наши творческие амбиции гасились общественными какими-то нормами. Выразиться невозможно было, то есть дальнейший рост музыканта…то есть музыкант был обречен на то, чтобы там остаться и не быть услышанным. А в Москве больше почвы для творчества. Большие возможности.

Роман Дударев: – Да, и нас там пригласили. Ребята пригласили знакомые: «Хочешь поиграть?» Сначала Берт уехал, потом он меня пригласил: «Не хочешь у меня поиграть?» Я все бросил и поехал. И не жалею. Что сейчас существует, это и есть на самом деле.

– Ваши пожелания всем жителям Алтайского края?

Василий Мищенко:– Чтобы хорошую музыку слушали, Алтайского края и приникали к корням. Алтайский край дает очень много мудрых людей. Один из них - Шукшин.

Роман Дударев: – Что непосредственно отразилось на творчестве группы «Nova».

Олег Оболенский: – Ждите альбома и слушайте хорошую музыку.

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru