Туризм / Алтай / РИФформа / Музыканты

ВАДИМ МИЩУК:

«В КОНЦЕ КОНЦОВ ОБРАЗОВАЛАСЬ БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ»...

Евгений Гаврилов: – Вадим Леонидович, над какими проектами вы работаете в последнее время? Как много выступаете?

Вадим Мищук: – В прошлом году мы с братом выпустили сольный альбом под названием «Организация Вселенной», одновременно работали над альбомом «О войне и не только», где записывали не только авторские песни о войне, но и песни Н.Богословского и других советских композиторов, написавших о войне. В записи принимали участие наши друзья: Николай Фоменко, Дмитрий Харатьян, Леонид Сергеев, Александр Скляр, «Песни нашего века». Сейчас работаем над альбомом по песням А.Галича к его 90-летию. Кроме того, мы принимали непосредственное участие в ещё одном выпуске «Песен нашего века-8» («Песни Визбора и песни Высоцкого»). В этом проекте мы находимся с самого начала – с 1998 года.

– Как вы попали в проект «Песни нашего века»?

– Это всё гораздо проще, чем вы думаете. Всё, естественно, начинается с концерта. Когда начались концерты, посвящённые Юрию Визбору, что было в 1994 году, они завершались тем, что мы хором пели песни Визбора по ТВ. Потом, когда умер Булат Окуджава, Сергею Никитину было поручено вести вечер в концертном зале «Россия». Он собрал нас с Валерой, Олега Митяева и Василия Иващенко. Ансамбль назвали «Не бродяги», и мы там пели 5-6 песен хором, репетировали очень сильно, чуть ли не месяц. Это были зачатки.

Когда в 1998 году нашлись деньги, продюсером выступил Георгий Васильев, появилась идея сделать первый альбом главных песен. Набирали тогда команду Сергей Никитин и Виктор Берковский. Тогда были приглашены Константин Тарасов и прочие… Мы думали, что запишем один альбом и разойдёмся в разные стороны.

Идея эта витала в воздухе давно, но не то чтобы у костра попеть хором песни под бутылку водки, чтобы это было качественно. Вот с тех пор это и продолжается весьма успешно. На мой взгляд.

– Самое запоминающееся исполнение вами песен у костра?

– Я думаю, это наш первый выезд на Грушинский фестиваль в 1976 году, когда у костра стояло тысяч пять и все пели песню хором. Мы, наверное, закончили лет пятнадцать назад петь песни в такой обстановке, ездить по слётам. Сейчас ездим на фестивали, но уже давно в качестве жюри.

Грушинский фестиваль нас поразил своими размерами, масштабом. Помню, когда в 1976 году удивился, что стоит огромная толпа. Подхожу, мне было тогда 20 лет. Продрался – толпа несколько тысяч человек. А в середине толпы сидит Владимир Ланцберг и поёт песни. Как Ланцберг поёт – всё знают, очень тихо, и что слышал пятый ряд – это я не знаю. А было рядов пятьдесят. А пел он без микрофонов.

Тогда мы привезли на Грушинский фестиваль всего три песни. Мы прослушались, и нас выпустили на гитару. Сейчас эти песни вообще петь нельзя, потому что, на мой взгляд, это такая полная чушь. У нас тогда было нечто джаз-рока: пять человек, пели мы на разные голоса, джазовыми аккордами.

Но следует отметить, что мы тогда приехали из Риги, провинции, и для нас это было всё внове. Но у нас был клуб, поэтому мы вместе с этим клубом авторской песни поехали на фестиваль. Нас никто не приглашал, просто пригласили клуб, вместе с которым поехали и мы.

Мы вышли на гитару, и для нас был, конечно, шок, когда на горе сидит тысяч 25-30. Это впечатляет!

Я скажу, что каждый человек нашей страны должен хоть раз побывать на Грушинском фестивале и почувствовать это. Мы три года не ездили и сейчас поедем. Мы посмотрим, какой он стал сегодня. Он сейчас разделился на две части. Но мы будем и там и там.

Есть такой анекдот про Грушинский фестиваль: «Ты на какой Груше будешь? – А я буду две груши околачивать». Вот так и мы будем ездить туда-сюда.

– Почему вы долго не бывали на Грушинском фестивале, и какие фестивали, кроме Грушинского, вам запомнились?

– Есть хорошие фестивали. В Курске, в Рамоне, Кирове – много фестивалей. Какие-то люди проводили расследование и говорят, что фестивалей в России около тысячи в год. Всех не упомнишь. Есть Санкт-Петербургский «Аккорд», Челябинский фестиваль.

А почему мы не были на Груше? Это тяжёлый вопрос. В связи с тем, что Груша развалилась на две части, нам не хотелось во всём этом участвовать, как и большинству наших коллег, которые не хотели туда ехать. Именно из-за этого. Но в этом году мы решили съездить. И будем там и там, чтобы никого не обижать.

– Что вас привлекает в этих фестивалях?

– Во-первых, мы не на все ездим. Ездим туда, где есть наши знакомые, мы там были несколько раз и знаем, что это такое. Фестиваль фестивалю – рознь. Я помню, мы были на фестивале в Сургуте случайно, так получилось, а он проходил прямо около железнодорожного полотна. И каждые пять минут ходил поезд. Представляете, что это за фестиваль? Всё бывает по-разному.

Не знаю, почему мы ездим на фестивали. Наверное, потому что так сложилось исторически. На фестивале нас слушает больше людей. Там много людей из разных городов. И нам интересно, чтобы люди нас послушали. Это не концерт в каждом определённом городе, где природа и погода хорошая. Почему бы не съездить? Если условия приличные. Конечно, мы в палатках не живём. Уже давно.

– Приходилось вам самим ходить в походы, горы?

– У нас такого не было. В походы мы не ходили. В песнях наших это есть. Мы романтики-домоседы.

– Кто участвует в проекте по песням Галича?

– Там не только будем мы с братом. Есть договорённость с Юрием Шевчуком и другими людьми. Мы только начали, и рано ещё что-то говорить. Думаю, что к октябрю мы должны закончить. Основа будет, конечно, мы с братом.

– У вас был один сольный проект без брата. Чем это было вызвано?

– Это довольно старый альбом, ему лет пятнадцать. Каждый из нас выпустил по сольному альбому, но это было очень давно. Это были песни, которые мы вместе не поём. Всё имеет место в нашей жизни. И поэтому, если мы не поём это вместе, мы выпустили каждый отдельно.

– Какое бы вы определили сегодня отношение у слушателей авторской песне? Ваши задачи сегодня?

– Мы не определяем никаких задач. Есть теоретики – пусть они и определяют. Думаю, что каждый автор решает свою задачу. Мы не организаторы и ничего не организуем. Мы пишем, прежде всего, для того, чтобы нравилось нам. Если понравится публике – будет очень хорошо.

Я думаю, что оно стало другим. Ко всему стало другое отношение. Если раньше в фаворе была авторская песня, потом стал рок. А теперь всё стало на свои места, отношение к року и авторской песне. Любители остались. Может, 5-10% населения России, которое любит авторскую песню, как были так и остались.

Надо чем-то людей заинтересовывать и просто писать хорошие песни, чтобы люди ходили на концерты. Вот и всё. Каждый относится ко всему по-своему. Слава богу, что мы все люди разные. И я думаю, что интерес не то чтобы угасает, а просто всё стало на свои места.

Если говорить об изменениях, то нам по сравнению с восьмилетней давностью стали присылать записки с набором песен, которые мы должны спеть на концерте. Если раньше интересовались личной жизнью, просили спеть песню «Интеллигент стоит на лыжах», то теперь просто просят исполнить те песни, которые уже знают.

Это позитивное. Личная жизнь стала интересовать в меньшей степени, а больше – творчество.

У нас есть люди, которые написали свои песни лет 30 назад, и вот они их поют. Нет, мы стараемся обязательно петь новые песни. Надо петь и старые и новые песни.

Некоторые корреспонденты приходят до концерта и хотят быстро-быстро смотаться. Взять интервью и уехать.

– Есть ли в планах приезд на Алтай?

– Мы были и на Алтае, в Барнауле, на фестивале на Катуни. Но это было очень давно. Сейчас пока в планах нет.

– На чьи стихи вы предпочитаете писать сегодня свои песни?

– На стихи современных авторов. Мы не отказывались от своего творчества. Просто всё идёт периодически. Есть поэты, которые пишут каждый день по 20 стихотворений. Мы – немножко другие люди. Когда наболит, накипит, тогда и будем писать. И вообще всё время нужно что-то искать. Нельзя останавливаться на одном месте. Некоторые вот выдержали свой стиль, и они им следуют, ничего не меняют. Мы – нет. Каждый раз ищем что-то новое. Сейчас с тем же самым Галичем мы выбираем совершенно иную стилистику, чем было раньше. Это и не песни о войне, это что-то другое. Каждый автор требует к себе определённого подхода. А Галич вообще интересный человек, который не похож ни на кого. Таких я ещё не слышал никогда. И, наверное, таких и не будет.

Лет 7-8 мы используем только живых музыкантов. У нас нет электроники. Мы думали об этом с самого начала, просто тогда не было денег на запись. Сейчас они появились, поэтому можно это сделать. Всё зависит от возможностей. Желаний много. «Имею желание купить козу, но не имею возможностей». Это из той же серии. Когда всё совпадает – то вообще идеальный вариант. Мозги нужно немножко иметь. Могут быть деньги, но толку может не быть никакого.

– Почему современные поэты? Какая поэзия вам ближе?

– Мы не пишем на Пушкина на Лермонтова – да. Есть люди, которые «окучивают» всех, есть индивидуумы, которые пишут всё подряд. Возьмёт семитомник Блока, и на каждый том пишут определённую мелодию. Поэзия серебряного века вся испета-перепета. Кому что ближе. Мы сейчас пишем музыку на стихи тех поэтов, с которыми мы знакомы и которые наши друзья. Нам это близко. Мы часто встречаемся, и они подсовывают нам новые стихи.

– Когда пишется легче: на свои стихи, хотя их мало, или на чужие?

– По-разному. Тут вообще нет никаких критериев. Не объяснить, как пишется песня. Можно, конечно, рассказать тупо, как это делается, но это не отражает реальности. Можно сказать так, что когда настроение совпадает с прочитанными стихами, то тогда и появляется какая-либо песня. Когда совпадает в данное время в данном месте. Если песня написана технически – это сразу видно. Имеется в виду по науке. А когда песня написана слёту, по вдохновению – сразу отличишь. Это две большие разницы.

– Вы долгое время работаете с Леонидом Сергеевым. Вы познакомились на фестивале в Тынде?

– В истории нашей страны было много исторических этапов. Новое поколение может и не знать, что такое БАМ. Там случилось так, что нас пригласили на фестиваль, а потом через месяц нас пригласили на праздник города. Толи 15, толи 20 лет городу. И мы этом празднике города выступали раз двадцать, на двадцати площадках, точках. С Сергеем мы познакомились случайно. Фестиваль проводился осенью или весной, и получилось так, что он жил в правом крыле, а мы – в левом. У нас батареи работали, а у него батареи не работали. И он приходил отогреваться к нам. Вот так мы и познакомились. А потом мы поехали на гастроли в Крым. И там уже у нас началась совместная творческая работа.

Я думаю, что мы нашли друг друга. Чем старше становишься, тем тяжелее друзей находить. А тут мы сошлись. Наверное, у нас были одинаковые представления о жизни, о творчестве и т.д. Близкие по духу люди. Так всё и произошло.

– Какая основа лежит в разнообразных авторских союзах личностей, индивидуальностей? Как прийти к общему знаменателю, когда у каждого есть своя точка зрения?

– Это самое тяжёлое, да. Есть такое понятие как терпение и уважение друг к другу. У нас, например, в «Песнях нашего века» были руководители в своё время – Никитин и Берковский, и мы с ними тоже спорили очень серьёзно, если мы были не согласны с кем-то. В конце концов, мы приходили к общему знаменателю. И ругались, и расставались, мирились – всё было. Споры носили обычно элемент творчества. Но было очень тяжело. Особенно – запись первого диска, когда мы начинали притираться друг к другу. И в конце концов образовалась большая семья. Было всё – и ругань, и всё что угодно!

– Что вам как музыканту помогает избежать повторов? Как вы уходите от этих «радостей»?

– Ни одному не избежать этого. Не знаю, что посоветовать. Думаю, что надо просто больше слушать. Есть два варианта для композитора: либо не слушать ничего, либо слушать всё, примерно быть в курсе всего, что нового происходит. И слушать старое. Почему молодые авторы повторяются? Потому что не слушают, что было раньше. И повторов 97%. Некоторые молодые пишут песни такие, что это всё уже было. Поэтому найти какую-то новую индивидуальность – очень тяжело. Ты будешь гением, если что-то новое изобретёшь. Это как и в науке, так и в творчестве. И художники, и поэты. Это касается любого творчества.

Я думаю, что надо изучать. Поэтому мы и ездим на фестивали, слушаем, что люди поют нового.

– Что в своё время было главным у вас для смены музыки рока на авторскую песню?

– Главным являлось то, что когда занимаешься рок-музыкой, то надо таскать за собой аппаратуру. Колонки, усилители и т.д. Кучу всякого барахла. А тут взял гитару за плечи и пошёл. Вот это была смена. Я тогда ни о чём не думал. Но, видимо, надоело таскать аппаратуру. Потом втянулся.

Мы знакомы со многими «большими» людьми, которые занимаются рок-музыкой, и практически каждый из них хочет стать бардом. Чтобы не таскать колонки, чтобы не связывать с аппаратурой. Гитару взял и пошёл. Но это, конечно, мало кому удаётся. Потому что здесь нужна очень яркая индивидуальность и нужно уметь петь и доносить одной гитарой всё, что в тебе накопилось. Ты стоишь один, как перст.

– Поездки за рубеж у вас были коммерческими проектами или приносили вам какие-то духовные открытия?

– Некоторые приносили духовные открытия, некоторые – коммерческие. Все по-разному. Когда мы едем первый раз в страну, то мы едем надолго, чтобы её посмотреть. Первый раз, когда были в Америке, мы были больше сорока дней. 25 концертов. При том мы успели всё посмотреть. Потом стали ездить в Америку только на концерты. Смотреть-то больше нечего – мы всё уже это видели. А вот в Австралию ездили, в Новозеландию, то там вообще дали 3-4 концерта за две недели. Съездили, посмотрели эти страны. Было очень интересно. Это уже некоммерческая поездка.

– Есть коммерческая составляющая в сегодняшнем вашем творчестве?

– Нет никакой. Мы же не попса, чтобы платить деньги за радио и ТВ и т.д. У нас другая «могучая кучка». С конкретной коммерцией у нас ничего не связано. А жалко. В том отношении, что слушают только те люди, которые знают. Так не должно быть.

– Что бы хотелось изменить?

– Я менять ничего не хочу. Оно всё само идёт. Если по ТВ и по радио будут петь только авторскую песню каждый день с утра до вечера, то народ тоже с ума сойдёт. Нужна какая-то «золотая середина». Самое главное, чтобы авторская песня не была самодеятельной совсем. Нужно делать людям хорошие записи. Чтобы авторская песня не воспринималась народом как слёт, пьянка, палатка, мокрые кроссовки и т.д. Поём мы в больших городах, собираем лучшие залы, и поэтому всё хорошо. Я не могу отвечать за всех. Это очень тяжело.

– Как родилась идея «Крымского вальса»?

– Было очень смешно, когда эта, совершенно безобидная, песня превратилась в политическую. Мы написали песню – и вдруг слышим её в передаче «Служу России» по Первому каналу! И на фоне этой песни идёт разговор о разделе Черноморского флота. Тут она превратилась в политическую песню. Хотя мы об этом совершенно не думали, когда писали.

– Сегодня авторская песня по-прежнему – музыка для более интеллектуального слушателя?

– Авторская песня прежде всего основывается на стихах, не на текстах. Поэтому она ближе к интеллигенции, чем к другим людям. Есть же радиостанция «Шансон», и людям, которые слушают его, это больше нравится. А авторская песня ближе для интеллигенции. Изначально, ещё с 60-х годов. Чтобы в песне были прежде всего стихи. Пушкин тоже не писал особо глубоких стихов. Но это были стихи. Это же не Бродский, а Пушкин.

– Помогла ли вам армия в жизни?

– Тяжело сказать. Думаю, что нет. Мне вообще кажется, что в армии нужно служить не в 18 лет, а когда тебе 25-27. Потому что в 18 лет просто убивает. Я был вольный человек, хотя я служил ещё в той части, где с нами служили только прибалты и русские белорусы. У нас была небольшая часть, человек сто. Зенитно-ракетные войска. Но всё равно ограниченное пространство. Армия – как полутюремное содержание. А кто хочет попасть в тюрьму? В ограниченное пространство? Сели бы, можно было на субботу-воскресенье куда-то выходить. Отслужил своё – вечером домой. Вот это я понимаю. Как на работу ходишь.

– На службу Отечеству, как на работу?

– А почему бы не так? Это ближе к истине. Всё сохранилось с петровских времён.

– Когда служили по 25 лет?

– А сейчас будут служить год. Вот те, кто сейчас будут служить год, а те кто служит два – вот это будет большая проблема.

– Ваши пожелания всем любителям авторской песни.

– Слушайте хорошие песни. Тот, кто умеет играть на гитаре – пойте, сочиняйте. Жизнь была бы проще. Чтобы всё в стране наладилось не только в Москве, но и в других городах России. Я же тоже бывший рижанин, не коренной москвич. И то, что весь центр в Москве и все самолёты летают через Москву, поезда – плохо. Нужно, чтобы все города были примерно в одинаковом положении. Чтобы центр был в каждом городе, а не только в Москве. Чтобы не было провинции, чтобы культура развивалась в каждом городе.

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru