Туризм / Алтай / РИФформа / Cпортсмены

СЕРГЕЙ ЧЕПИКОВ:

«Я БЫЛ ЗНАМЕНОСЦЕМ КОМАНДЫ РОССИИ»...

Специальное интервью для Алтайского края [3 июня 2007 г.]

Евгений Гаврилов: – Сергей Владимирович, какие воспоминания и  впечатления оставил у вас город Бийск? Как часто вы бываете на Алтае?

Сергей Чепиков: – Воспоминаний о городе у меня масса. В первую очередь это живописное место на квартале АБ, где я жил. Рядом с моим домом были река, лес, что меня вдохновляло на какие-то определенные моменты в жизни: на тренировки, катание на лыжах с гор, которые там были, река, рыбалка. В Бийске я жил до 6 класса, после чего поехал в Свердловск.

Бийск – это биатлонная секция, где Иван Александрович Чумичёв был первым моим тренером, школа №18. Маршрут от школы до дома я никогда не забуду: мимо кинотеатра «Родина», спорткомплекс «Заря». Сопереживания, друзья, первые детские игры, катание на велосипедах  – то, что осталось в воспоминаниях о Бийске.

У меня получается бывать на Алтае раз в год. Самые интересные места связаны с какими-то переживаниями. Я часто хожу по тем местам, где я бегал ещё мальчишкой, с каких горок я катался, где я рыбачил. Волнует то, что связано с беззаботным детством.

Что касается Алтая, то я не так много на нём был. На Семинском перевале был с командой. Катунь, Сростки – я побывал там уже будучи взрослым, мы ездили на моторных лодках на острова. Очень красивые места.

– Первой вашей секцией был хоккей?

– Я ходил одновременно в две секции: хоккей и биатлон. Была разбивка по дням. Лыжные тренировки были не каждый день, поэтому я успевал ходить и на хоккей. Иван Александрович часто приходил на площадку и видел там меня. В конце концов, он убедил меня, что я должен заниматься только биатлоном. Он видел во мне какие-то задатки. Он даже переговорил с моими родителями, чтобы и они как-то повлияли на меня в этом плане.

– Сергей Владимирович, расскажите о вашем первом тренере. И какие, на ваш взгляд, главные основы были привиты именно им?

– Это спортивная дисциплина, чувство командного духа. Мы вместе ездили на тренировочные сборы на озеро Ая. С нами ездили и старшие ребята. Умение терпеть. Помню мою первую тренировку, когда мы побежали кросс в сторону водосброса, 3 км по лесу. У меня то один бок заколет, то второй. Я подумал тогда: какое это трудное дело, но всё-таки дотерпел и продолжил тренироваться дальше, несмотря на то, что первые тренировки давались мне тяжело.

– Как получилось, что после 6 класса вы уехали в школу-интернат?

– Мы уехали с друзьями. Это Володя Речков и Володя Овсяников, который до сих пор живёт в Бийске. Почему решились? Там более профессиональная школа, где были по две тренировки в день и тренер из Бийска – Павел Алексеевич Береснев. А после школы-интерната моим тренером стал Николай Иванович Романов, царство ему небесное. Он тоже родом из Бийска. Так получилось, и мы не чувствовали себя покинутыми. Между тренировочными сборами мы втроём даже жили дома у П.А. Береснева, где нас очень тепло принимали, по-домашнему.

– Что было труднее всего по началу?

– Новый коллектив. В это время менялся характер. Но были и преимущества. Я отвечал за собственные поступки. У меня не было за спиной родителей, которые меня контролировали. Мы начинали самостоятельно мыслить. Самостоятельные тренировки, первые творческие порывы. Это была уже другая жизнь. Очень интересный период становления личности.

– От кого исходило решение сменить город и пойти в спортивную школу?

– Это было совместное решение. Иван Александрович тоже понимал, что для дальнейшего роста спортивных результатов нужно более профессиональное отношение к спорту. А в Свердловске мы жили, учились и тренировались. КПД был значительно выше.

– Как на вас повлиял Владимир Николаевич Рекунов? На какие темы вы чаще всего с ним спорили?

– С Владимиром Николаевичем мы познакомились в 1985 году. Тогда он работал психологом в сборных командах СССР. Когда мы познакомились, поняли, что у нас очень много точек соприкосновения, мы были близкими до духу. Если и возникали у нас споры, то не было каких-то серьёзных разногласий. Мы просто сообща решали спортивные проблемы, придумывали новые формы тренировок. Это меня очень стимулировало в то время, потому что я очень не люблю какой-то статичности в жизни. Мне надо, чтобы постоянно отслеживалось какое-то развитие в спорте и в жизни. В этом плане Владимир Николаевич мне очень много помогал и помогает до сих пор.

Мы вели разговоры не только о спорте – это очень однообразно – обсуждали буддизм, японскую поэзию, древнюю философию, современную психологию. Происходило духовное развитие. Стремление к этому заложено в каждом человеке. Надо в себе это открывать и к этому стремиться.

– Сергей Владимирович, как вы тренировались тогда? Что вам позволило так быстро набрать форму? Как должен относиться к спорту мальчишка?

– Это был интересный период. В то время я был очень фанатичен – в хорошем смысле этого слова. Вся моя жизненная энергия была направлена на тренировки, на развитие профессиональных и спортивных качеств. Я старался тренироваться даже дополнительно. Сейчас мой дом находится рядом с интернатом, с парком, где я всё время бегал. Был период, когда просыпался в 6 часов утра и делал зарядку в течение 1,5 часов: сначала пробегал 4 километра по парку, делал силовые упражнения 30 минут и полчаса работал чисто техническую часть лыжной подготовки. Даже будучи в сборной команде России я не занимался с такой степенью самоотдачи, с какой тренировался в школе-интернате. Уже потом стали «приклеиваться» отвлекающие моменты, бытовые. А в то время я был полностью сконцентрирован.

В период, когда идёт становление, должна быть максимальная концентрация на профессиональном спорте. Большая часть должна уходить на тренировки, на обдумывание методических задач. Конечно, мы не должны быть настолько фанатичными, что даже из дома не выходить, но надо как можно меньше распыляться, обходиться без спиртного, меньше думать о материальных вещах, об автомобилях, телефонах и прочих вещах типа компьютерных игр. Надо больше уделять внимания тренировкам, общению с тренером, поискам полезной для тебя методики.

– Сергей Владимирович, одно время у вас было желание заняться тренерской работой с самыми маленькими. Какие планы у вас на этот предмет? И почему вы хотели тренировать маленьких?

– Планы на этот год у меня ещё восстановительные после окончания спортивной карьеры. Тренироваться со сборной командой – это длительные переезды, перелёты, от которых я уже очень уставал. А на месте можно взять какую-нибудь группу мальчишек и стараться использовать какие-то новые формы и методы тренировок. И не только разговоры о тренировках и о спорте, а также затрагивать другие серьёзные темы подобно психологии и философии, ходить в театр. Чтобы получали гармоничное, разностороннее развитие.

Мальчишки ещё не сформировавшиеся, и как раз можно им помочь в определении какого-то мировоззрения на этом этапе. Здесь от меня потребуется часть знаний не столько профессиональных, спортивных, а человеческих знаний, чтобы создался духовный, интеллектуальный контакт с воспитанниками, чтобы быть с ними на одном уровне. Чтобы и я чему-то у них учился, и они у меня. Вот такая своеобразная методика. Что же касается передачи опыта большим профессиональным спортсменам, то думаю, что Россия настолько богата хорошими тренерами, что большого значения не имеет, что кто-то тренирует маленьких, а кто-то больших. Это не столь важно. Маленьких спортсменов кто-то тоже должен растить.

– В чём тогда высший смысл участия на соревнованиях? Разве эмоции не помогают в спорте? Когда помогают и когда мешают?

– Высшим смыслом для меня всегда являлась степень развития человека, будь это спорт или другая жизненная ипостась. Если развития нет, то жить очень скучно. А если есть, то будет и спорт, труд, искусство, поэзия, музыка. Тогда жить интересно, она наполнена. Результат важен. Первое место, Олимпийские игры – тоже дополнительный стимул. Но это не самое главное. Самое главное, важное для меня - что ты можешь прибавить по отношению к себе.

– Сергей Владимирович, одно время вы серьёзно занимались музыкой по собственному желанию.

– Я брал просто уроки вокала. Мне захотелось научиться более правильно петь. Это был небольшой период, пара месяцев. Чем я с успехом на вечеринках иногда пользуюсь, исполняя арию Руслана из оперы М.Глинки «Руслан и Людмила». Не обязательно, что это должно чему-то помогать. Просто мне нравится петь. Я хотел бы научиться играть на фортепиано, но пока не получается.

– Самая любимая ваша музыка? Почему винил?

– У меня не только винил, но и компакт-диски. Винил звучит более натурально. Если, конечно, все компоненты музыкального тракта будут соответствовать тому уровню виниловой пластинки. Этого тоже очень трудно добиться, чтобы всё соответствовало друг другу. Но если всё сделать правильно в музыкальном тракте, то винил звучит существенно лучше, чем компакт-диск. Более натуральные тембры, динамический диапазон, он более высокий. Лазер – есть лазер. Цифровой звук. Перевели звук в цифру или во что-то ещё, а потом воспроизводят. А винил – естественная передача звука без цифровой обработки.

– Когда вы впервые начали вести дневник? Кто вас к этому подтолкнул? Что составляет его основную часть?

– Первый дневник, который я начал вести, – рыбацкий, в Бийске. Я очень часто ходил на рыбалку, практически каждый день, и чтобы сделать какой-то анализ, я записывал что поймал, какая была погода, где рыбачил. Уже потом пошли профессиональные спортивные дневники, в которых я не касался жизненных переживаний. Был профессиональный подход, описывал иногда своё состояние, но в основном это были тренировки.

– Сергей Владимирович, почему вами был выбран не институт физкультуры, а технический университет – «электроснабжение промышленных предприятий»?

– Там был меньше конкурс. Впоследствии я хотел куда-нибудь перевестись. В то время о высшем образовании говорили все, и после школы было важно поступить. Поэтому я и оказался в этом институте, где были определённые протеже. С тех пор я учился лет двадцать, закончил ещё два института. Пять лет назад получил высшее образование в УГПИ на факультете спортивного менеджерства.

– Ваша самая трудная Олимпиада, победа?

– Это, конечно, 1994 год, где я стал чемпионом в индивидуальной гонке. Я понимал, что уже достаточно давно в большом спорте, но у меня ещё не было ни одной индивидуальной победы на Олимпийских играх. Поставил перед собой задачу – или-или. Я чувствовал, что если у меня не получится на этой Олимпиаде, то может не получиться никогда. Была очень большая ответственность, я был знаменосцем команды России. Это дополнительная нагрузка: я был лидером команды, на это обращали внимание. Я попытался со всем справиться, с дополнительными обязанностями и стал Олимпийским чемпионом.

– Как изменились спортсмены духовно и физически по сравнению с тем временем, когда вы только вошли в большой спорт?

– Раньше меньше была материальная зависимость. Вся страна жила так. Мы все были равны. У нас были одинаковые зарплаты, одинаковые квартиры, всё было одинаковое. У спортсменов всё тоже было одинаковое, минимальные различия. Мы не думали о том, как заработать больше денег, больше было направленности на тренировки. Сейчас ребята тоже хорошо тренируются, с самоотдачей, и команда очень сильная, но рыночные отношения нас чуть-чуть переменили, и мы стали более юридически грамотными, что неплохо. Мы стали менее зависимы от мнения тренера, более самостоятельными. Персональная жизнь, где каждый ищет свой индивидуальный контракт, спонсора. Раньше атмосфера была другая. С менее ярко выраженным материальным аспектом.

Был период, когда существовал СНГ, когда у нас были зарплаты, если перевести в валюту - 8 долларов. Но несмотря на такую зарплату, мы всё равно с интересом тренировались и выступали на соревнованиях самого высокого ранга. Сейчас есть перекос, что спортсмены иногда даже могут не выйти на старт, если им не создадут соответственные условия. Но не считаю, что это плохо. Просто всё изменилось.

– Когда тренерское участие мешает, а когда помогает?

– Я никогда не любил авторитарные, принудительные методы. Мне всегда нравилось тренироваться в сотворчестве. Сотворческий процесс, когда ты и тренер общаются как друзья. Когда вместе всё решали и делали какие-то мозговые атаки. Мне нравился больше такой образ жизни, моё построение тренировок. Но, может быть, я такой? А когда чисто по указке: ты должен выполнить это, это по плану, на год вперёд – это мне не нравится.

Как можно написать музыкальное произведение по заранее спланированной схеме, или писать стихи, картину? Сделать столько-то в намеченный срок: написать сегодня одну картину, завтра – другую. Так не бывает, всё должно рождаться в каких-то муках творчества и интересной форме реализации. Мы тренировались, знали, где будут сборы, но не знали, что будет через месяц, так как всё зависело от тренировок именно в этот период, мы не знали, куда нам всем придётся ехать через месяц или два. Потому что всё нужно было решить исходя из степени тренированности. А сейчас это планируется за много времени вперёд. И так скучно жить, я считаю.

– Самая отчаянная ситуация в вашей спортивной биографии? Как боролись с отчаянием?

– Отчаиваться никогда не нужно. Это один из самых больших человеческих грехов. Я пытался не замечать этих вещей и старался никогда не отчаиваться, в какой ситуации бы не находился. Были в жизни серьёзные ситуации. Когда я был маленьким. Сильный человек не должен никогда отчаиваться. А если что-то не получается, то крепче стиснуть зубы и идти дальше к своей намеченной цели.

– Сергей Владимирович, благодаря чему вам удалось перейти с «коньков» на «классику»?

– Мой переход в лыжные гонки – это отчасти какой-то жизненный эксперимент. Чтобы не было скучно всю жизнь и заниматься одним и тем же. Нужно что-то в жизни менять, находить другие формы, был интерес, стимул. Этот период перехода в лыжные гонки с удовольствием вспоминаю. Когда всё для меня стало вдруг новым. Где я снова стал «чайником» и начал заново всё осваивать. Тот же классический ход.

Помню, как мучился на этом скатывании. Я думал: как можно вообще оттолкнуться лыжей на подъёме? Но прошёл какой-то период, и я научился каким-то техническим моментам. Даже в первый год сразу же выступал на чемпионате мира по лыжным гонкам. И первый этап я бежал «классикой» в Норвегии. Скучно жить в чём-то рациональном, это абсурдно. Да, есть биатлон, а Олимпийский чемпион уходит в лыжные гонки. Он мог бы... До сих пор говорят: «Да ты мог бы…». А я посчитал, что на тот момент для меня интереснее было прожить период жизни в лыжных гонках.

– Вы выступали всегда в удовольствие. Как вы боролись с усталостью?

– Не бывает вечных двигателей. Если брать мой уход из большого спорта. Это чувство того, что или ты есть, есть результат, или его нет. Но не стоит дальше вымучиваться, всеми силами цепляться за команду, место в ней. Нужно по-джентльменски отойти в сторону, дать дорогу молодым ребятам, которые на данный момент сильнее физически и энергетическим ресурсом моложе, эмоциональнее. Хотелось бы как можно дольше жить в большом спорте, но критерий прост: если есть спортивный результат – можно заниматься, нет – не стоит драматизировать, можно жить в другом качестве, более полно. Я посчитал, что у меня очень много времени расходуется на тренировки, 5-6 часов в день. А в моём возрасте хочется почитать, послушать музыку в кабинете, пообщаться с друзьями, детьми. Это естественно и происходит без каких-то психологических и нервных затрат.

– В чём радость чтения для вас?

– Это предрасположенность. Мой тренер, Владимир Николаевич, советовал какие-то книжки и до сих пор советует. Мы уже столько с ним перечитали! Очень часто общаемся на эти темы. Чтение – форма общения с теми людьми, которые написали эти книги. У них была потребность в этом и выражали свои мысли на страницах произведений, а у нас есть потребность общаться именно с этими людьми. Поэтому мы и читаем. Это способствует духовному росту – погружение в глубины творчества и другие серьёзные, возвышенные вещи.

Сейчас я с удовольствием читаю Льва Толстого, публицистику последних лет жизни. «Исповедь», «В чём моя вера», где он делает анализ Библии, излагает какой-то свой взгляд. Мне сейчас хочется читать именно это. Из художественной литературы часто что-то перечитываю. Кнута Гамсуна, Германа Гессе… Как-то стал отходить от Достоевского…

– Вы ещё и любитель поэзии…

– Поэзия – больше, чем выражение мысли. Это музыка, полёт, вдохновение. Поэзия бывает разных форм. От 3 до 150 строк. Это дано немногим людям. Они делятся со мной чем-то своим сокровенным, какими-то переживаниями. Это тоже моё общение с ними.

– Что за оружие, которое вам было недавно подарено?

– Это было награждение в Министерстве, и министр МВД Нургалиев подарил мне именной пистолет Макарова.

– Ваши пожелания всем жителям города Бийска и мальчишкам, которые только выбирают свой спорт и жизненный путь?

– Чтобы чувствовали гармонию в жизни. Чтобы не было перекосов в ту или иную сторону. Если это спорт, то и в нём должно быть всё гармонично. Чтобы могли развиваться, жизнь была многогранной. Часть – спорт, часть – духовность и ещё какие-то вещи. Чтобы не были очень рациональными в жизни. Она гораздо интереснее, если не проживать её какими-то рациональными способами, а с большей лёгкостью и большим творческим посылом.

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru