Туризм / Алтай / РИФформа / Артисты

ВЛАДИМИР ШЕВЕЛЬКОВ:

«НАДО ПРОСТО ИСПОЛЬЗОВАТЬ СВОЙ ШАНС»...

Евгений Гаврилов: – Владимир Алексеевич, немного слов о ваших последних работах в кино.

Владимир Шевельков: – Прошёл первый фильм-мелодрама, которую я снял как режиссёр, – «Там, где живёт любовь». В этой картине участвую только в качестве режиссёра.

В фильме «Любовь под надзором», с которым поехал в Ялту на фестиваль и попал на конкурс, я участвую ещё как режиссёр и отчасти как актёр, потому что не было денег на актёров и использовал себя. Было мало денег в смете. В этом случае можно сэкономить на себе. К тому же и артист я вроде приличный.

Сегодня занимаюсь тем, чтобы группа и люди работали. Выступаю как продюсер, режиссёр, но не как директор. Деньги не считаю. У меня нет конфликта режиссёра с продюсером. Я давно уже учусь на чужих ошибках, и для меня, если режиссёр начинает считать деньги, – конец этому режиссёру. Это выяснил с самого начала.

Я занимался и занимаюсь рекламой многие годы. Контора и люди работают, причём высокие профессионалы. Есть заказы – почему не поснимать?!

Если режиссёр начинает кроить – всё. Если ты решил, что тебе надо массовку в сто человек, то нужно брать массовку в сто человек, независимо от того, что они стоят, допустим, по триста-пятьсот рублей. Легко, конечно, скалькулировать: умножить, прибавить и положить себе в карман. Но кино от этого же лучше не станет.

Взять, к примеру, «Идиот» Бортко. Хороший материал, и артисты ничего. Вот такие фильмы будут лучше со временем. Там другая сложность. У Бортко проблема в том, что он сам финансирует и снимает. Он считает деньги. А это опасно для «здоровья» фильма. Он должен тратить деньги, а не считать.

Режиссёр -  главный враг директора. Актёр может быть кем угодно. Потому что он думает только о себе. Сто процентов. У него такая нервная работа, что ему вообще никто не нужен. Думает о любви и о себе в этой любви.

– Сложно было вам возвращаться на съёмочную площадку в качестве актёра после десятилетнего зарока не сниматься?

– С точки зрения нервной системы – тяжело. Сейчас вроде прихожу в себя. Но при этом оцениваю эту профессию совершенно по-другому. Она припадочная, нервная. До перерыва этого не понимал. Это ощущение похоже на то, что вы сделали правонарушение на дороге, к вам подходит милиционер и говорит: «Здравствуйте!» – «Да нет, всё хорошо, я не специально, так уж вышло». И начинаешь веселить милиционера. Вот такое чувство, в момент подхода работника, вы испытываете. И будучи актёром всё время находитесь в лёгком стрессе, в адреналине.

Если в этом начать получать удовольствие, вибрировать в этой истории, то можно испытывать какое-то наслаждение. Но надо всё время быть в таком треморе, всё время себя возбуждать. Артисты веселят всех остальных.

– Печорин и Коровьев для вас «умерли». Что, теперь уже нет мечты?

– Что мечтать о том, чего нет и не будет. Просто они для меня были такие понятные, хорошие, интересные персонажи. Грубо говоря, мои люди. Я буду теперь заниматься актёрством только по малодушию. Сейчас мне актёрство, безусловно, даёт деньги. Актёры стали получать деньги если не большие, но на фоне всех остальных – приличные. Для меня они не определяющие, но мутят разум. Когда ты работаешь и получаешь деньги – это одно, а когда ты понервничал и получил – по-другому. Потом они получаются такими кучками.

Являясь актёром, ты оказываешься в центре какого-то внимания, становишься важным человеком – странное чувство. Получилось так, что в этом году я снялся в шести фильмах. В ролях разного размера и у разных режиссёров, включая и себя. Могу сказать, что эта профессия вызывает во мне какие-то не то чтобы тщеславные вещи, но хочется что-то и тут начать доказывать.

Если режиссура для меня сейчас является главной профессией в жизни, то актёрство начинает «врезаться» в мозг. И когда на площадке есть аплодисменты, есть какая-то большая оценка, типа «круто», или ещё что-то большее, то это, естественно, затягивает.

– Сложно было вам, являясь по профессии актёром, начать выступать в роли режиссёра?

– Трудностей никаких не было. Я пришёл в рекламную, клиповую режиссуру, когда ничего не было. Страна рухнула, всё развалилось. Когда «умные» приватизировали «Газпром», им эту возможность дали, а дураки пошли открывать маленькие частные предприятия. Даже не то чтобы дураки, а добрые и злые.

Получилось так, что я пошёл и начал снимать рекламу, и с самого начала начал работать режиссёром. Снял, сделал за это время в общей сложности более тысячи работ. Рекламы, фильмы, праздники и многое другое. У меня такой колоссальный опыт, что мне вообще ничего не страшно. Могу режиссуру преподавать. Во всяком случае: монтаж, звук, операторская работа… С точки зрения кинопроизводства, может, не высокого искусства, а с точки зрения профессии, ремесла – думаю, я один из самых квалифицированных людей, возможно, даже в мире. Это приобреталось 18 лет.

– Преподавание – ваш следующий шаг?

– Я о нём всё время думаю. С самой юности знал, что буду преподавать.

– И, тем не менее, вы пошли в электротехнический институт...

– Я просто не знал, куда идти вообще. У нас была такая поговорка: «Если некуда идти, поступай тогда в ЛЭТИ». Есть у нас такое страшное слово «армия». Мне не очень хотелось туда идти. Поэтому пошёл в институт, где была военная кафедра. Думал о том, что, конечно, меня оттуда выгонят.

– Как начинались ваши первые шаги в рекламе и режиссуре?

– Когда пришёл туда, понимал, что есть энергия, желание. Это и помогло. Если чего-то очень хочешь, то можешь этого добиться. Сейчас могу добавить: чем сильнее ты хочешь, чем ты больше стараешься – тем быстрее ты это получишь. Это вообще не представляет никакой сложности. Ты добьёшься всего намного быстрее, чем ты думаешь. Просто это надо делать. Добиться можно всего сверхстремительно. Если оказаться подготовленным к тому, чтобы быть в нужном месте в нужное время.

– В чём заключается эта подготовка?

– Предположим, как я оказался в актёрстве, в ЛЭТИ? Просто получилось так, что всю жизнь жил в центре города, и мне хотелось попасть всё время в кино. Я понимал, что практически это нереально: мне, человеку, у которого не было ни родственников, ни знакомых, которые это делают. Я жил в центре, и у нас всё время снимали кино. Знал, что это есть, но меня никто не ждёт.

Но зато я учился в школе как-то – не важно как, и меня всю жизнь радовало по необъяснимым причинам ни для кого, ни для моих одноклассников, друзей, которые были такие же, как я, читать стихи. И вот пришло время.

В каждом человеке его профессия, сфера деятельности заложена. Грубо говоря, как и политики – они же другим в принципе заниматься не могут. Они просто сойдут с ума, если не будут лизать у того, кто выше, и подставлять себя под удар для вышестоящих. Они должны существовать в системе. Надо знать просто, что ты хочешь, делать это. Каждому человеку раз в пять лет выпадает шанс. Надо просто использовать свой шанс. И всё.

– Почему вам так нравились стихи?

– Нравились потому, что в этом есть какая-то музыка, мысль, которую можно выразить очень объёмно. В поэзии что самое важное? Человек может коротко, ёмко и красиво выразить мысль. В жизни в этом смысле поэты выше всех. Со стихами я выступал со сцены.

А потом полгода постоял за стойкой бара и перестал читать стихи. Люди, которые живут в баре, туда хотят, отбили у меня всякую охоту писать и читать стихи. Это был период, когда возникал бандитизм в России, после СССР.

– Каких поэтов тогда вы отмечали?

– Марину Цветаеву, Осипа Мандельштама, Михаила Лермонтова, который для меня всегда был самый большой. Позднее был Бродский. Ну и Пушкин, конечно, молодец!

– Какую роль сыграл спорт в вашей жизни?

– Спорт меня очень плотно держит до сих пор. Я прекрасно выгляжу и хорошо чувствую себя для своих лет. Я закончил заниматься им в середине десятого класса и разрушил все свои большие перспективы. По результатам и ощущениям было понятно: когда бежишь на дистанции, видишь всё, смотришь, думаешь и песенки поёшь. Понимаешь, кто что стоит. У меня остались только медали и грамоты различных городских и районных соревнований.

А потом мне это всё надоело. Это свойственно моему характеру. У меня брат пошёл в лёгкую атлетику, и я за ним следом. Пришёл туда лет в семь. И с семи до семнадцати десять лет бегал. У меня всё время были полосочки в голове. Каждый день, утро – всё время. Без конца и края.

А потом спорт всё время давил на мою физиологию. Я никак не рос. И когда бросил спорт, то быстро вырос. За год на 18 см!

– Чем запомнились вам фильмы «В моей смерти прошу винить Клаву К.» и «Гардемарины, вперёд!»?

– В первом проекте толком ничего не понял, потому что жил как жил. Когда посмотрел это кино через пять лет, понял: что было тогда, не будет никогда. Это не актёрское мастерство, а какое-то собственное проживание с чужих слов. У каждого такая ситуация была.

Что же касается второго фильма, то это антижизнь, антигармония. Там были объективные и субъективные причины. Во всяком случае, так было у меня. Мне ближе «Сердца трёх» со всех сторон.

Я за справедливость и гармонию. И если нет справедливости, меня это бесит. Если люди это не понимают, начинаю от них прятаться. Если связан с ними по договору, то буду делать всё по закону, чтобы с ними не встречаться.

– Какие для вас плюсы имеет работа в рекламе и кино?

– Реклама, если правильно к ней относиться, то это выжимка, эссенция кино – киноэссенция. При этом есть, что проще, а есть то, что сложнее. В кино сложнее склеить фильм – он большой, и трудно рассчитать силы. А в рекламе точно так же сложно склеить тридцатисекундник. Если ты не понимаешь его законов. Ты можешь наснимать, но никогда в жизни не склеишь. Будет просто мясо. А придя в кино из рекламы, ты можешь снять кучу красивых картинок, и у тебя будет просто куча реклам, не связанных никакой мыслью.

Кинорежиссура удивительна своим бесконечным количеством настроек. Тут подкрутить, тут прибавить… И в фильме, в котором я выступал как режиссёр, есть две-три позиции, которые пропустил, не успел о них подумать, так как сроки были достаточно жёсткие.

– Как говорят, «Ночной дозор» – больше клип, чем кино.

– Это, скорее всего, стилистика этого режиссёра. Он придумал такую форму, когда можно колбаситься и резать, но он так и делает. Делает это здорово и многие годы. Это, грубо говоря, его почерк.

– Использовались ли вами наработки других мастеров в рекламе?

– У меня высшее гуманитарное кинематографическое образование. Я посмотрел такое количество фильмов в своей жизни и поработал в таком количестве фильмов, видел столько разных режиссёров и мечтал заниматься режиссурой с фильма «Приключения принца Флоризеля». Был просто подготовлен к этому.

Безусловно, были какие-то ошибки, шёл куда-то не туда, заходил не туда. Всё-таки сделать тысячу работ – было большое доверие. А степень доверия, наверное, исходит от возможностей. 

У меня не было проблем, потому что было желание. Надо сужаться до того, что ты хочешь делать, не хвататься за всё бегом, а браться за что-то одно и держать это в руках. А точнее, толкать вперёд. Если хочешь то, то, то и это – то никогда ничего не получится. Выжить можно только наверху.

– Чем вам запомнилась работа с режиссёром Татарским в «Приключениях принца Флоризеля»?

– Приятная история. Я там совсем другой. Попробовался в другом качестве. Это ответ на вопрос: почему Коровьев? Так же, как можно сделать героического мальчишку в «Клаве К.» и, не приходя в сознание, особо не включая профессию, можно и секретаря в «Принце Флоризеле».

Есть актёрская профессия, образы которой начали уже лепиться с детства. Мне было интересно играть разные роли, чем бить всё в одну сторону. Я не ставил никаких ограничений. Это не связано с нравственностью, а с профессией. Мне неинтересно делать одно и то же. При этом находясь в профессии, оставаясь самим собой: никого не убивая, делаю какие-то разные истории. И делать это надо профессионально.

Нельзя же всё время копать одной и той же лопатой одно и то же поле. Надоест. Поэтому мне всё быстро надоедает. Быть разнообразным интереснее с точки зрения профессии. Актёрство как бизнес – плохо. Потому что узнаются те люди, которые всё время играют одно и то же. За теми же, которые играют по-разному, очень сложно уследить.

– Изменилось ли с годами ваше отношение к театру?

– Нет. Я понимаю, если ты хочешь получить актёрскую профессию, театр может быть очень полезен. Именно для тренинга, для разнообразия. А с точки зрения моего собственного социума, моей привычки жить, моего нежелания быть всё время в одной ситуации – не очень хочется. Театр – определённое техничное искусство, надо в какой-то степени скорректировать профессию в определённую сторону, заформализовать многие вещи и потом на них уже что-то строить. А формализовать тогда мне очень не хотелось. Хотелось вчистую, по-живому.

В театре по-живому нельзя. Надо сначала всё структурировать, сложить, собрать, натянуть связи и только потом сверху можно по-живому жить, не выползая ни в коем случае из схемы, потому что всё рухнет. Мне это было неохота.

– Ваши пути с театром разошлись.

– Я, условно, прилично раньше танцевал. Но для меня предельно сложно было танцевать заученные танцы. Если выучивал несколько каких-то движений, то мог танцевать любые танцы произвольно, как мне хочется по душе. А танцевать, как все, по схеме, меня не устраивало. Мозг у меня в это время засыпал.

– Какая встреча с выдающимися людьми оставила у вас впечатление на годы?

– Встреча с Владимиром Мотылём. Я встретился с ним на пробах одного из его фильмов. Он меня не взял. Но встреча с ним произвела на меня оглушительное впечатление. Что-то дядька знает такое, что не знает никто. Всё, что он сказал – впитал, воспринял, запомнил манеру. Причём виделся с ним два-три раза в жизни. Тогда как бы «прилипал» к нему, всё время за ним ходил.

– Ваши пожелания всем любителям кино в городе Бийске Алтайского края?

– Будьте здоровы и ждите новых фильмов. Время кино возвращается. Может быть, не так быстро, как бы хотелось. Постарайтесь обратно поднять планку собственного вкуса. Это очень важно. И смотрите меньше сериалов! Вообще не советую зрителям смотреть сериалы. Это портит вкус. Смотреть какие-то многосерийные телевизионные фильмы, как например – «17 мгновений весны» – да, но сериалы – навряд ли.

– Но ведь вы и сами в них снимаетесь! В «Операх», например.

– А я больше не буду. Я лично закончил сериал «Опера. Хроники убойного отдела»...

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru