Туризм / Алтай / РИФформа / Артисты

МАРК ГОРОНОК:

«НАДО ПРОСТО ВЗЯТЬ СЕБЯ В РУКИ»...

Евгений Гаврилов: – Марк Михайлович, в каких проектах кино и театра вы участвуете сегодня?

Марк Горонок: – На данном этапе я работал в двух спектаклях: «Эротикон» и «Кыся» с Дмитрием Нагиевым. Мы играли и в Петербурге, во Владимире, в Москве, Челябинске, Екатеринбурге. Кинопродукция, которая должна быть, не произошла, потому что элементарно я не подошёл. Не тот был внешний облик. Просто не смог набрать определённый вес, поэтому участие в фильме Дмитрия Ханановича Астрахана «Всё - по честному» не состоялось не состоялось.

В тех ролях, которые мне предлагают дополнительно, я себя не вижу – мы спорим с режиссёрами, продюсерами. И, естественно, меня там нет.

У меня есть собственный творческий центр. Уже вышли в продажу диски-аудиопостановки, почти как спектакли, как раньше был радиотеатр, только мы записываем их заново. У меня каждый спектакль длится не более 70 минут. Если Пушкин «Маленькие трагедии», то у меня входит на диск «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери» и «Каменный гость». Протяжённость каждого диска – 70 минут. Если Антон Павлович Чехов, то это рассказы.

Я придумал такую штуку, в России пока такого нет: всё, что было записано до этого на CD-дисках, это было стерео, обычное плоское стерео. Я хочу пойти дальше, и пишу 5+1 Doulby Sound, домашний кинотеатр, полное погружение человека в данную атмосферу.

У меня большой список произведений, которые мы собираемся озвучивать. Если это сказки, то мировые: «Сказочная Англия», «Сказочная Америка», «Сказочная Франция». Сейчас ребёнка уже не удивишь плоским звуком. Если мы его погружаем в лес, надо сделать так, чтобы он сел, а шмель пролетел от правого уха к левому, покружился вокруг него и улетел. Если это какие-то звуковые эффекты, то тоже должны быть своеобразные. У нас такого ещё никто не делал, и надеюсь, что мы будем первыми. Если кто-то перехватит, а я говорю про это везде, буду рад. Ничего страшного. Главное, чтобы у зрителя или у слушателя был продукт. А уж кто его придумал, кто его первым выпустил – меня меньше всего волнует.

В дальнейшем хотел бы, если это будет домашний кинотеатр, добавить и картинку на экран, для изучения языков. Иностранец видит, как звучит русский. Перед ним появляется книга, и потом, как в караоке, идёт строка. Когда пошло озвучание данной фразы, краснеют буквы – и так страница за страницей уходят. Человек, который изучает русский, слышит, как это произносится, какая интонация, правильность произношения, и плюс видит, как это пишется.

А в меню можно запрограммировать испанский, немецкий, французский – любой язык. Это ещё и образовательное. Над этим мы сейчас непосредственно работаем, чтобы весной уже выпустить. Потому что список произведений очень большой: рассказы и современная классика, советская классика. Мы делаем и Фадеева «Молодую гвардию», «Василия Тёркина» Твардовского, «Как закалялась сталь» Островского. Если зарубежная классика – это Ремарк «Жизнь взаймы», Конан Дойль.

Если русская классика – «Вий» Гоголя, «Жизнь через поэзию» Есенина (с 1895 год по 1925 годы). В чём особенность последнего проекта? Всё делится на определённые этапы жизни, но только озвучивается стихами. Через стихи мы должны понять восприятие поэта прожитой им жизни. Если детство, то это Рязань, потом – война 1914 года, революция, Москва кабацкая, любовь, разочарование и трагическая гибель. Сергей Александрович начал писать в 10 лет, и эти стихи у меня будет озвучивать мальчик, потом юноша.

Если всё нормально будет и мы с Серёжей Безруковым договоримся, может быть, он прочитает несколько произведений в конце. Но это, скорее, коммерческая составляющая. Мы с ним дружим давно, одногодки, он тоже с 1973 года, октябрьский, я – ноябрьский. Дружба у нас завязалась со студенчества, когда мы, курс Астрахана, мотались в Москву, и у нас был любимый курс Олега Павловича Табакова.

Или они к нам приезжали на выходные. Они прыгали в паровоз в пятницу вечером и в субботу приезжали. Мы с ними ходили по городу, беседовали. Ещё никто не был известным, никто нигде ещё не проявился. И с тех пор мы всё равно поддерживаем отношения, хотя много времени прошло, больше десяти лет. Если всё будет нормально, я Серёжу уговорю.

– Что послужило толчком для работы в этом направлении?

– Мне очень жаль, что сегодня молодёжь перестала читать. Не потому, что она стала глупее, а потому что идёт семимильными шагами вперёд, и технологии, которые появляются, затмевают сознание человека, и ему мало открыть книжку. Либо ему интереснее скачать что-то где-то в электронном виде, либо ему не хочется читать книгу и тратить на это время, он скачивает это в звуковом варианте.

Необходимо, чтобы интерес всё-таки не пропал к тем произведениям, которые были и которые есть. Русская и любая классика гениальна. А те произведения, которые были написаны в советское время, не уступают тем произведениям, которые были написаны до и после революции, либо после 90-х годов.

Например, «Молодая гвардия» Фадеева (есть прекрасный фильм Сергея Герасимова), «Василий Тёркин» Твардовского, прекрасный русский солдат, который с улыбкой идёт по жизни через страшные годы войны. Молодёжи многому можно поучиться у этого персонажа. Николай Островский «Как закалялась сталь». Всё понятно, была идеология, но, с другой стороны, можно перенять трудолюбие и упорство в достижении определённой цели, что неплохо было бы привить нашим молодым людям.

Сейчас столько искушений молодёжи «рыночными отношениями», что человек в 17 лет, если у него есть квартира, «Мерседес» и миллион в банке, считает, то жизнь уже удалась. Хотя на самом деле по истечении определённого времени либо человек погибает, потому что другого не дано, тяжело со всем этим справиться, либо по истечении определённого срока понимает, что не это самое главное в жизни, и начинает, если у него позволяют финансы, меценатствовать. Даже если не позволяют, понимает, что не это самое главное. Это можно почерпнуть не только из киноиндустрии, но и литературы. А так как ритм жизни у людей очень динамичный, то мне захотелось им элементарно помочь.

Для того чтобы людям стало интересно, чтобы я отличался от того рынка, который заполонил наши торговые точки, у меня новое, то, чего ещё нет. Сейчас везде всё делается в стерео-2.

Хочется, чтобы люди обращали внимание на то, что не только есть дореволюционное произведение – Тургенев, но и не забывали 74-летний период советского строя. Есть многие вопросы. У меня у самого прадед Иван Андреевич Кельник пострадал от НКВД со всеми вытекающими, но не надо судить о литературе, жизни только с колокольни того, что всё было плохо и ничего хорошего там не было.

В 1998 году я очень сильно заболел, приехал из Москвы в Санкт-Петербург, у меня был очень большой кризис, я лежал в больнице, написал киносценарий по Нилу Саймону, который назвал «Русский блюз», попытался устроиться в театры. А до этого большую часть работал в Москве.

В Санкт-Петербурге мне очень трудно было устроиться в какой-либо театр, потому что есть такой негласный закон: если санкт-петербургский актёр уехал в Москву и достиг какого-то успеха, а с ним происходит что-либо и он вновь возвращается в родной город, то ему очень трудно устроиться в какой-либо театр или кино. Уехал в Москву – будь любезен там и продолжать.

Москва – очень динамичный город, и там невозможно болеть, там всё на лету. Жизнь кардинально отличается от Санкт-Петербурга. У нас спокойно. А в Москве – сумасшедший дом. Конкуренция большая.

Поэтому появилось у меня много свободного времени. Куда бы я ни приходил, получалось так, что мне говорили: «Найди деньги, и мы для тебя спектакль поставим». В кино тоже не брали: на карточке было написано жирно «Москва». Я был небольшой изгой.

Потом пришли определённые деньги, я пришёл с ними в театр Комиссаржевской и попытался меценатствовать, хотел сделать из муниципального театра антрепризный, поставить «Вор в раю» Эдуарда Филиппа. Вложил туда определённую сумму денег, пригласил режиссёра… Но, видимо, много на себя взял, так как был и продюсер, и исполнитель главной роли, и отвечал за декорации, за фонограмму…

В конце концов, я упустил момент. И за две недели до выпуска спектакля увидел всё то, что происходит на сцене… А в проекте участвовали гениальные артисты: Валентина Панина, Ганелин Евгений, партнёршей моей была Анна Банщикова, бывшая однокурсница.

Это была моя вина, никого не виню. Я просто поговорил с режиссером, отказался играть: «Я в этом участвовать не буду». Так как я заявил об этом за две недели до выхода, все были в шоке.

Я сказал: «Ребята, вам оставляю всё: права на спектакль, и с вас ничего брать не буду…» – «А кто будет играть главную роль?» Нашёл молодого артиста в театре Комиссаржевской, он играл второстепенные роли. Я к нему подошёл и спросил: «Хочешь, бенефис тебе сделаю?» Он говорит: «Марк, ты обалдел? За две недели сделать роль!» – «Саш, если ты захочешь бенефис, ты это сделаешь. Бывают моменты и посложнее».

Я ему отдал роль. Они, правда, на неделю подзадержали спектакль, и получилось не две, а три недели, но спектакль, слава богу, вышел, всё в порядке, только я в нём не участвовал.

Опять появилось какое-то количество времени, что меня и подвигло на записи. Мне нужно было что-то делать творчески. И вспомнил, как я в детстве любил радиоспектакли. Подумал: а почему нет? Не было такого, чтобы можно было купить радиопостановки. Я был один из первых. Прошло много лет, и мы сейчас заключили договор компанией «ИКЕА» и сделали шведскую сказку для детей от 3 до 6 и от 12 до 14 лет, у нас было три блока.

А сейчас мы плотно занялись объёмным звуком. Многие инвесторы, которые вкладывают деньги в данное производство дисков, вначале мне говорили: «Марк, пойми, не в каждой семье есть домашний кинотеатр». - «Вы поймите, надо делать это сейчас. Потому что когда вы соберётесь, и в каждом доме будет домашний кинотеатр, мы уже не будем интересны. А сейчас любой ВВК стоит максимум 4-5 тысяч». Сейчас многие могут позволить себе купить его и получить удовольствие в погружении в звук.

В тот момент у меня было свободное время, этим я и занимался.

– Когда вы ушли из театра «Буфф»?

– Год назад. Хотя безумно благодарен заслуженному артисту Евгению Александрову, который непосредственно трудится там от начала создания данного театра и до сегодняшнего дня. Потому что мы с ним дружим давно, и он подвиг меня прийти в этот театр.

Объяснял ему, что у него немного другой театр, специализирован, более музыкально-эстрадный, а я – драматический актёр, у меня совершенно другое образование. Это как есть люди, которые катаются на коньках. Конькобежный спорт и фигурное катание. Вроде оба на коньках, но совершенно разные профили. Хоккеист и фигурное катание – то же самое. Но всё равно он меня убедил: «Марк, давай. Актёр без театра не может». А на тот период, действительно, так получалось, что я только занимался своими коммерческими проектами.

Пришёл в театр, и громадное спасибо художественному руководителю театра Исааку Романовичу Штокбанту за то, что он меня сразу же принял без прослушивания. Он сказал: «Я тебя знаю, пойди посмотри спектакль».

Попадаю на спектакль «Блюз», где играет Женя Александров, хотя его и раньше видел, но это один из моих самых любимых спектаклей. И я сказал, что хочу работать. Исаак Романович ответил: «Прекрасно, иди пиши заявление». Так я начал у них работать...

На второй день моего присутствия в театре получаю главную роль в спектакле «Квартира для любовницы». Через два месяца мы её начинаем играть, хотя на самом деле мне было очень тяжело, так как я до этого семь лет не выходил на сцену.

Мне кажется, что я справился. Потому что параллельно я играл и маленькие роли, не стеснялся и попросился сам. Был у них такой спектакль «Как любят зоахи?», французская буффонада, фарс. Со зрителем артисты сразу договариваются, что будут наигрывать. Весёлый, остроумный спектакль. Там я играл слугу, было 14 выходов. Но мне нужно было привыкнуть к сцене, выходить и что-то делать. А параллельно готовил главную роль.

Через какое-то время сыграл одну главную роль, потом был спектакль «Страсть, па-де-де и т.д. и т.п.», который поставила Ника Козоровицкая. Это совместная работа с Евгением Александровым, её мужем. В спектакле была дружественная атмосфера, мы помогали и создали этот спектакль по Н. Птушкиной «Браво, Лауренсия!». Яна Штокбант, дочь режиссёра, была художником-постановщиком, придумала интересные декорации. Нам было интересно, и мы сделали этот спектакль. И сколько мы работали – зрителю он очень нравился.

Потом пошли ещё спектакли, где мне было интересно участвовать. Потом попробовал себя в режиссуре и сделал детскую сказку «Джунгли». Волшебные музыкальные приключения. Театр «Буфф» делится на три сцены: основная сцена 300 мест, «Буфф-плюс» - 50 мест и 100 посадочных мест – «Зеркальная гостиная», где проходят эстрадные представления. Непосредственно там, в «Зеркальной гостиной», попытался сделать детскую сказку. За основу взял то, что артисты должны были сказку придумывать на ходу вместе с детьми.

Есть ведущий – Попугай. Практически это сказочное представление. Написал сценарий, стихи для песен, песни мы придумывали – всё-всё. Декораций практически не было, были костюмы, акулы летали. Но самое главное – я увидел взрослые программы, и мне захотелось сделать программу для детей. У взрослых как: столики, выпивка, артисты перед ними танцуют, веселят, а взрослые выпивают, а после этого дискотека.

Мне хотелось сделать программу для детей от 5 до 14 лет. Чтобы всем было интересно. Всё получилось. Она до сих пор идёт в театре. Прямой контакт. Там все персонажи - звери. Вначале выходят актёры, в танце представляются, поют, общаются с ребятами, уходят. И появляется Попугай, который начинает сразу с ребятами придумывать сказку. Интерактив, вытаскивает ребят, одного делает капитаном, другие машут флажками – и вдруг откуда ни возьмись появляются акулы, которых дети ловят сетями…

И всю сказку ребята участвуют вместе с актёрами, не сидят на одном месте. Конкурсы… А потом идёт финальный танец и переходит в детскую дискотеку.

– Как вы попали в «Кысю» к Дмитрию Нагиеву?

– На самом деле художественный руководитель этого проекта – Лев Ильич Рахлин, а продюсер – Татьяна Михалевская, исполнительный директор и очень профессиональный человек, который понимает, во что можно вкладывать деньги, как это надо правильно продавать. А главная роль поставлена, конечно, на Дмитрия Нагиева.

Всё получилось случайно. Мы познакомились с Таней, прошло какое-то время, она мне позвонила и сказала: «Марк, мне нужно, чтобы ты выручил нас. Надо поехать в Екатеринбург, отыграть два спектакля, а потом поехать в Челябинск». Я ответил: «Танечка, чтобы мне сыграть «Эротикон», мне надо ввестись». – «Марк, это антреприза. Ты у нас человек московский, хватка московская, и поэтому ты будешь на лету хватать».

Мы сделали несколько репетиции, после чего я вылетел в Екатеринбург, где мы отыграли два спектакля на двухтысячник, и полторы тысячи было человек в Челябинске. После чего прилетел, и был очень большой перерыв.

И вот несколько дней назад прилетел из Москвы, потому что участвовал в другом спектакле. Если я участвовал в «Эротиконе», и там была не то чтобы роль второго плана, а я играл четыре разных персонажа, то в «Кысе», по Б. Кунину, играю Шуру Плоткина. Там три главных персонажа: Кот Мартын, Кыся, которого играет Дмитрий Нагиев, Плоткин Шура и водила, которого играет Игорь Лифанов.

Мне нужно было сыграть Шуру Плоткина. До 31 декабря мы очень плотно работали по организации различных увеселительных мероприятий, потому что творческий центр не просто делает какие-то творческие проекты, но помимо этого устраивает всевозможные праздники. Любые: маленькие и большие. Всё зависит от фантазии заказчика и его финансовых возможностей. Мы можем предложить любых артистов – от русских до зарубежных.

А 2 января мне нужно было в театре Дуровой играть в спектакле одну из главных ролей в паре с Дмитрием Нагиевым. Было очень тяжело. Я учил роль на ходу, в поезде, использовал любую секунду. Мне кажется, всё прошло хорошо. Правда, Дима очень сильно переживал. Любой бы на его месте переживал. Я прекрасно его понимаю.

Диму Нагиева вначале я не знал как актёра, было поверхностное ощущение. Дима Нагиев, несерьёзно… Задов, ток-шоу «Окна»… Но когда мы с ним столкнулись в «Эротиконе», когда я увидел, как он репетирует сам, как он вводит актёра, каждый персонаж, как он относится к своему персонажу, понял, насколько серьёзен этот актёр. Увидел его в работе, и столкнувшись на сцене.

У меня опыт большой, я и вырос в БДТ, работал театре Комедии им.Н.П.Акимова, пока учился в театральном. А в Москве работал ни много ни мало в Ленкоме. Я видел, как Николай Петрович Караченцов, уже прошло  25 лет после выпуска спектакля, каждый раз репетирует «Юнону и Авось»… Да как все относятся к спектаклю. И как они работают с самоотдачей.

Для меня просто было открытием, что Дмитрий Нагиев – это, действительно, мастер, профессиональный человек. Это человек, который заслуживает признания, потому что то, что я вижу в кино, он не боится быть разным, не боится выглядеть смешным. За этим стоит громадная работа, как он сопереживает за партнёра. У меня о нём только хорошие слова. Я счастлив, что с этим человеком не просто удалось подружиться, а ещё на одной сцене и поиграть.

Мне поступило экстренное предложение от продюсера, потому что актёр, который должен был играть в «Кысе», просто элементарно лёг в больницу. А билеты проданы, Москва ждёт. Есть два дня, и надо играть. Когда ко мне обратилась Таня, поднапрягся.

Этого Нового года у меня не было. Весь Новый год учил роль. В полночь поднял бокал шампанского, сказал всем «С Новым годом!», закрылся в комнате, и меня больше никто не видел. Первого в 1-50 ночи сел на паровоз и уехал в Москву. Всё удалось, мы сыграли «Кысю». Два раза в Москве, а потом выехали во Владимир и там тоже сыграли спектакль. После чего мы приехали, прошло несколько дней, и седьмого мы сыграли «Эротикон».

Период с 14 декабря 2007 года по 7-8 января 2008 был сумасшедшим. Сейчас валяюсь дома, заболел, хотя есть проекты, мне надо вставать и надо их делать, и 14 января обязан быть на работе. Потому что опять идут переговоры и т.д.

Но я не жалуюсь. Это класс! Если актёра дёргают, то это хорошо.

Я ездил к Лолите в Москву, когда была передача «Без комплексов», и зачастили ко мне телевизионщики. Сейчас, например, 17-го опять еду в Москву, где снимают передачу. Говорю: «Я ничего такого не сделал, чтобы обо мне снимать. Есть большие актеры».

Вот Сидихин Женя, с которым мы давно дружим по институту, хотя он старше меня намного. Мы летели в Екатеринбург, и когда нас, антрепризу Нагиева, сажают в какой-то супер-пупер специально подъехавший к трапу «Мерседес», мы видим: выходит Женя, известнейший актёр, в обычной кепочке, такой большой, плотного телосложения и едет в общем автобусе.

Вот это то, что я обожаю в актёрах!

С детства общаясь с Олегом Валериановичем Басилашвили, Алисой Бруновной Фрейндлих, Евгением Евстигнеевым, Смоктуновским, Леоновым, могу сказать одно: чем популярнее актёр, я не люблю слово «звезда», тем он внутренне богаче, проще.

Николай Петрович Караченцов – простой человек, который курит обычную «Приму». Я вообще обалдел. Думал, что он должен курить «Мальборо» или ещё нечто подобное. Он очень прост в общении. Чем шире и глубже актёр, тем он проще. А когда актёр ещё ничего не сделал, а о себе такого мнения, что он в киноиндустрии что-то представляет, громадина – это уже мёртвый актёр. Дальнейшей его жизни я не вижу.

Я это испытал сам на себе. Когда я начал сниматься в 19 лет в кино и к 23 меня знала вся страна, были «Всё будет хорошо» и «Ты у меня одна». Не потому что я такой крутой, а потому что на телевидении было три канала, и эти фильмы очень часто крутили, и снял их, действительно, талантливый режиссер – Дмитрий Хананович Астрахан, мой педагог, которому обязан всем. Если бы не он, то неизвестно, кем бы я в этой жизни был. Он меня и терпел и помогал.

И в прошлом году я ездил к нему Москву, делал как режиссёр и ведущий его 50-летие. Спасибо ему огромное, что он обо мне вспомнил. Благодаря вот этим людям: Збруеву Александру Викторовичу, Мазуркевич Ирине, Марине Неёловой и многим другим кто снимался в его картинах, великим актёрам и режиссёру, который сумел это всё собрать, сценаристу Олегу Даниловичу Данилову, который всё написал,– благодаря им я и приподнялся.

Но в 20 лет очень тяжело удержаться. У меня это произошло очень лихо. Я до 1998 года был в фаворе и должен был уже сниматься у Лунгина. У меня взлет был с 19 до 28 лет. А потом я по-серьёзному заболел, пришлось уехать из Москвы «на вздохе».

Прошло довольно много времени, чтобы я это осознал. Сейчас возвращаюсь в тот поезд, который без меня пошёл, я его практически догоняю, и надеюсь, что запрыгну. Моё купе пока ещё не занято, хотя много мест, которых мне уже не достать. Но уже с другим осознанием. Самое главное – творить своё дело, чтобы тебя люди воспринимали.

Надо получать удовольствие. У нас актёров, тщеславие очень развито. Если вам будут говорить, что артисту всё равно, есть или нет признание, а главное для него – выходить на сцену – не верьте! Артисту надо, чтобы его понимали, чтобы его оценивали по достоинству. Если это будет, тогда художник пойдёт дальше. Если этого не будет, у художника начинает развиваться комплекс зависти. Он будет коллегам завидовать, говорить о том, что его весь мир не понимает, не поняли его творчество. Любому актёру это надо. Но! Но если актёр поставит это во главу угла, самое главное – эти слава, признание и деньги – всё! Актёр на этом закончился.

Конечно, надо, чтобы тебя признавали. Ради этого мы и работаем и живём. Но это не самое главное.

– Есть ли какие-либо авторские проекты на ТВ?

– Недавно сделал авторскую передачу «Всё будет хорошо». Мы сейчас бьёмся, на каком канале это будет показано. Вначале хотели, чтобы это было в Питере, на телеканале «Сто», но так как руководство там поменялось, то не получилось, чтобы это вышло в телеэфир до нового года. Ведём переговоры с телеканалом «РТР» и «ОТВ». На «РЕН-ТВ» – немцы, и немножко посложнее. Там люди хотят просто купить права, а мы упёрлись и не хотим продавать их.

Передача «Всё будет хорошо» – это ответ Москве, Оксане Пушкиной, у которой есть «Женские истории». У неё всё великолепно, она молодец! Она первая придумала это, и всё классно, что она делает, и мне всё очень интересно. Но это женский взгляд. Слёзы, сопли, и т.п..

Я сделал более мужской ответ. У нас передача не о том же самом. Передача о людях, которые внезапно «упали». Они кем-то были, потом упали вниз. Важно то, что человек поднялся, не опустил руки в тяжёлый момент, поверил в себя. Понял, кто из окружающих, о ком он даже и не мог подумать, ему поможет.

Надо верить в себя на все 100%, чтобы самому верить в то, что тебе помогут – и, уверяю вас, любая ситуация обернётся так, что всё в твоей жизни будет хорошо. Уверен!

Передача идёт 27 минут. Вначале немножко говорю о себе, почему имею право об этом говорить, а потом сразу же переключаемся на героя. Первый герой, чтобы далеко не ходить, был Женя Александров. Это был человек большой величины. «Кружатся диски», «Попугай Вака», ТВ, он вёл «Утреннюю почту». Этот человек был на пике популярности. В 1985 году это был суперчеловек. Его знал весь СССР.

А потом с ним произошла ситуация, когда Женю просто побили в парадной. Причём побили так, что на лице у него только было 17 переломов! Не узнавали, ужас что было, думали, что не выживет. У него очень трудно возвращалась память. Прошло какое-то количество времени, и он вернулся в профессию. Работает в спектакле, ведёт корпораты.

Ему помогла вера в себя? На все 100%. Конечно, ему помогла супруга Ника Казоровицкая, которая его практически вернула в жизнь, и помог его педагог Исаак Романович Штокбант.

Мы пока взяли одну историю. Думаем об Александре Маслякове, который ведёт КВН. В советское время была передача «А ну-ка, девушки!». Прошло какое-то время, и вышла статья в одной из центральных газет «Бриллиантовый Саша», когда его арестовали с крупной партией валюты и бриллиантов, драгоценных камней. А это подрастрельная статья. И вот как человек вышел? Ведь он на долгое время исчез с экранов. Как он вернулся в профессию?

Не важно, как и что с человеком было. Важно, кем он стал после этого! Опустился, погиб? Либо он добился своего и остался всенародным любимцем.

Сергей Захаров. В его жизни была тюрьма. И многие знают об этом. Но его любили как певца, так и любят. Он как был певец, солист Мюзик-холла, таким и остался. Ездит так же и песни поёт. И это было в его жизни. И хочется, чтобы люди, которые попали в такое положение, поделились, что им помогло. Чтобы люди, которые смотрели на экран, брали с них пример. Понимали, что если так возможно, а я что, хуже? Надо собраться, поверить в себя, и обязательно получится, произойдёт.

Это могут быть артисты, простые люди, любой человек, кто угодно. Но обязательно расставляем акценты. Мы разговариваем, например, с Женей, о страшных вещах, но легко. Как мужчины между собой делятся. И хотя морду набили, руки и ноги переломали человеку, а приятели хохочут. Вроде бы мы говорим о страшных вещах, но с долей юмора. Хотя это смех сквозь слёзы. И человек, находящийся в таком положении, когда у него всё плохо, видя товарища, который через всё прошёл, делает для себя позитивные выводы. Мы не то чтобы смеёмся над тем, что произошло, а просто не акцентируем на этом моменте.

Женю тяжело было вывести на этот разговор. У него до сих пор нет носа, хряща нет, а пластиковый протез. Он не может ощущать запах, отсутствуют обоняние и вкусовые качества. У него до сих пор проблемы. Но как он об этом говорит! Вот это дорогого стоит. Причём он стал лучше. Какой он был до трагедии, и какой он стал после.

Я сказал, что знал его до и после. И он изменился в лучшую сторону. Он говорит: «Правильно! Всё было хорошо, замечательно. Работы много. А потом, когда всё произошло – вдруг раз! И не нужен никому. И дырка». Произошло переосмысление жизни.

Спрашиваю: «Ты обижаешься на этих людей?» - «Поначалу да, обижался». – «Потому что тебя чуть не убили?» - «Лучше бы убили. А так выкинули из жизни, из профессии… А потом перестал на них обижаться. И на друзей, которые не приходили. А потом подумал, что дело не в них. Дело во мне». Потому что, когда он был нормальный, не понял на самом деле, кто его друг. А вот произошло, и случилась переоценка.

Может, это и страшные слова, но нет худа без добра.

– А у вас?

– И у меня всё нормально. Возвращаюсь на круги своя. Просто на каком-то полустанке вышел. Вышел купить минералки и опоздал на свой поезд. Обязательно всё будет хорошо. Обо мне вспоминают продюсеры, снимают в кино, по крайней мере пытаются, присылают сценарии, у меня свой творческий центр, я играю с Нагиевым, повезло, что с ним пересёкся. До этого играл в театре. У меня собственная телепередача. Есть диски, мысли, которые хочу воплотить, есть любимый человек рядом, который мне очень сильно помогает. Нет, говорить о том, что я невезучий и что-то плохо – нет. Просто у меня сейчас цель – догнать мой паровоз, впрыгнуть, занять своё место и спокойно работать.

– Было время, когда журналисты вас сильно подвели…

– Это была газета «Смена», 1997 год. Когда я приехал на несколько дней в Питер.

Меня подловила Елена Евграфова, журналистка из данной газеты, а я  на тот момент был зелен и молод, и с помощью статьи в газете поссорила меня с мои мастером Дмитрием Ханановичем Астраханом.

За что и сегодня мне стыдно и хотелось попросить прощения у него. Слава Богу всё в прошлом, и сейчас у нас с ним хорошие отношения, а случившиеся станет для меня хорошим уроком!

– Что у вас осталось в памяти о ваших замечательных работах с Астраханом «Ты у меня одна» и «Всё будет хорошо»?

– «Ты у меня одна» - моя самая первая роль в кино. И не самая маленькая, хотя не главная, второго плана. Но это был мой первый фильм. Мне было 19 лет. Первый курс театрального института. Кино, сразу такие партнёры, как Збруев Александр Викторович, Марина Неёлова, хотя я её, на самом деле, не видел никогда, у меня не было с ней сцен. Я вдохнул кино. Когда двадцать пять раз выставляют кадр, свет. Я понял, как это тяжело. Это не быстренько снялись и разбежались. Плюс был прекрасный оператор Юрий Воронцов, которого уже нет, он снимал эти два фильма.

Там снималось большинство наших однокурсников. Пересматривая его иногда по ТВ, останавливаешься, смотришь и видишь ребят-однокурсников, с кем учился, ещё совсем молодыми. Мы тогда буквально только поступили. В сентябре пришли в театралку на Моховую, а в ноябре уже начали снимать.

Сцена бокса, когда меня поливали водой, а там был собачий холод, этот обман, когда летом снимают зиму, а зимой – лето. В фильме «Всё будет хорошо» был уже снег, а мы снимали лето. Снег просто сбивали, а деревья красили. Для меня это было новое. Только-только открывался этот мир. Я заражался этим, мне было интересно. И тяжело.

Во «Всё будет хорошо» это опять же встреча с Александром Викторовичем Збруевым, и там был Михаил Александрович Ульянов. Когда мы снимали сцену в лесопарке, он свою сцену уже отыграл, сел около гаражей, а это за городом, и вы представляете, насколько к нему была любовь народа, я смотрел со стороны: бомжи ему дарили цветы! Я вижу, что это люди без определённого места жительства, подвипившие, ему говорят:  «Михал Саныч, мы хотим тебя поблагодарить!» И дарят цветы. Вот это любовь! Хотя у человека практически с монологом одна сцена, когда он говорит там про свою любимую, что она ушла в булочную и пропала, но насколько силён актёр! Никогда не думал, что Михаил Александрович такой, не то чтобы мягкий в жизни, но очень отличается от тех персонажей, которые привык видеть в кино. Жуков, председатель – волевые, сильные люди. А в жизни это очень хороший человек, понимающий.

То же самое, когда меня Дмитрий Хананович пригласил сниматься в Минске в фильме «Зал ожидания». Там, конечно, была плеяда, созвездие. Костолевский, Вячеслав Васильевич Тихонов… Я просто Богу благодарен, что с Вячеславом Васильевичем Тихоновым сорок минут в костюмерке разговаривал. Мы сели на одну скамеечку, пока готовили кадр, и разговаривали.

Человек не говорит, человек поёт! Настолько правильная речь, настолько он добр, положителен… Этого не передать! Я запомнил, что у него на руке наколка «Слава». Для меня Вячеслав Васильевич Тихонов – настолько сильная фигура, что мне рядом находиться с ним было счастьем. Хотя театром искушен: и Евгения Александровича Леонова и Евстигнеева знал, с ним даже в биллиард играл, Кирилл Юрьевич Лавров, театральная кличка у него была «Пирожок», да и многих артистов знал лично. Но всё равно находиться с Вячеславом Васильевичем Тихоновым для меня было огромной честью.

Вспоминаю по «Залу ожидания». Нас кормили в ресторане, который назывался «Бярёзка» по-белорусски. И там был накрыт отдельный стол, где сидели Ерёменко-старший, Вячеслав Васильевич Тихонов и Михаил Александрович Ульянов. Им накрыли на троих. У меня было такое ощущение, что это просто глыбы советского кинематографа, три мастодонта. Им принесли, конечно, немножко выпить. Не то чтобы литрами водка, а просто они выпили по 50 г. Для тонуса, аппетита, перед супом. Обед был. Чуть-чуть, по рюмочке.

Как они выпивали! Вячеслав Васильевич Тихонов надломил хлеб, немножко пригубил, хлебушка понюхал, допил. Эти мелочи у меня в памяти до сих пор в памяти остались.

И потом к ним подбежала девочка, дала какую-то книгу и попросила их оставить автограф. Они втроём расписались. Она видит меня и подбегает ко мне. «Оставьте, пожалуйста, автограф!» У меня просто рука не поднялась после этих трёх автографов написать свой. Я перелистнул страницу и только после этого написал пожелание: «Всё будет хорошо!»

А Нина Николаевна Усатова, с которой мы работали? Я играл одного из евреев, а она «новую русскую», которая всё скупает. Великолепная актриса! Колоритная, действительно, народная артистка. Михаил Сергеевич Боярский. Представляете? Вера Глаголева! И так далее. С ума можно сойти.

Поэтому три месяца съёмок для меня просто было подарком, хотя роль была очень маленькая, но подарок, что я нахожусь рядом и работаю на одной площадке с такими мастерами. Очень благодарен Дмитрию Ханановичу Астрахану, что он меня пригласил в этот проект и я получил громадное удовольствие.

В каждой картине есть что-то такое, что остаётся. Либо смешное, либо душевное. Либо огорчение от чего-то. А в тех двух фильмах всё было в новинку, когда ребёнка удивляют новой игрушкой. Потому что «Ты у меня одна» – первый фильм. Проходит полгода, мы начинаем снимать «Всё будет хорошо». И опять Збруев, только ко всему добавляются московские знаменитости. Всё было настолько на трамплине, что хотелось, хотелось туда, ввысь.

Но прошло какое-то время, судьба немножко мне под дых дала. Но ничего, прорвёмся!

– Если вспомнить вашу роль боксёра, то бокс был у вас только в кино?

– В юности я чуть-чуть не дотянул до кандидата в мастера спорта. Поэтому у меня и нос кривой и всё такое. Единственное, что у меня руки не такие длинные, как могли бы быть. Вес тогда у меня был до 70 кг. Не очень большой вес. Об этом вспомнил Дмитрий Хананович Астрахан, и сейчас должна выйти картина на телеэкраны «Всё по-честному», там как раз про любовь, а главные герои спортсмены - боксёры.

И он меня вызвал. Я должен был поехать в Казань, но сделал крюк, приехал к мастеру. Он на меня посмотрел и сказал: «Марк, набери вес!». Я говорю: «Дмитрий Хананович, с той болезнью что у меня была, я вряд ли смогу набрать вес, потому что не контролирую своё тело».

Но всё равно мы попытались. Взял специальную программу, специальное ведро купил для повышения объёма. Мне надо было набрать с 61 до 85 кг. Больше 20 кг! Потому что мой партнёр, которого утвердили, который снимался, просто крупнее, ширококостный, и смешно было, если бы на ринге мы сходились. На улице понимаю. Мы ещё поспорим. А на ринге это было бы смешно. Видеть худощавого человека, который вдруг раз и побеждает этого здорового человека. Причём по фильму я играю не профессионала. А он – профессиональный боксёр, было бы смешно.

Вообще жизнь и кино переплетаются. От чего-то мы отказываемся. Каких-то ролей мы боимся. Например, я в студенческие годы. Мой выпускной спектакль был «Вор в раю», который потом хотел поставить в театре Комиссаржевской. Я его играл и сам за себя горд, что эту роль сыграл. Леонов в своё время её играл. Роль большая и хорошая.

И там по сюжету герой в конце погибает. Его застреливает карабинер. Мы долго выбирали место попадания пули, потому что фальш-финал, и затем идёт его предсмертный бред. Потом он приходит в сознание до конца, и наступает окончательный финал спектакля. И этот бред надо было как-то оправдать. Пулевое ранение в плечо, ногу – ерунда. Единственное место, где человек 100% умрёт, идёт отключение всевозможных функций - печень. Если пуля попадает в печень – ничего не поможет. Идёт венозная черная кровь, и только время до смерти немного отличается по минутам.

Мы долго искали, и я сказал: «А! Давайте в печёнку! Самое то». Это был 1995 год. А в 1998 году судьба мне так выстрелила в печень, что чуть не умер. Поэтому каких-то ролей мы боимся, потому что они связаны с нашей жизнью. Они перекликаются, и если обратиться к жизни многих актёров то многие актёры отказываются от ролей именно из-за этого. Например, Александр Гаврилович Абдулов, которого обожаю. Мы играли как раз «Кысю», в Москве, а Александр Гаврилович этим утром умер. У него была роль, где он умирал от рака. Причём одна из последних.

Да кто как относится к этому. Я на своей шкуре испытал. В «Кысе» спиваюсь. Не хочу говорить плохого, но мой персонаж погибает: спился и умер. Надеюсь, этого не получу. Потому что хватит мозгов остаться человеком!

А насчёт бокса получилось так, что стал набирать вес, но это был не вес, а пошла отёчность. Приехал к Дмитрию Ханановичу Астрахану и сказал, что не полнею, а отекаю.

«Марк, а если есть сладкое?» – «Не принимает организм». И нам пришлось отказаться от моего участия в этом проекте. Хотя я должен был играть вторую роль с главным героем. Дмитрий Хананович Астрахан очень сильно переживал, позвонил мне: «Марк, дело не в тебе, ты в хорошей актёрской форме, всё великолепно, но ты пойми: ты не подходишь типажом». Бывает так.

Учился в театральном институте. Дмитрий Хананович Астрахан начинал снимать фильм «Из ада в ад». И там есть главный герой Гольда, еврей, который прошёл концлагеря, Польша, 1944 год. Когда немцев вроде уже и нет, а поляки устраивали еврейские погромы. И он меня пробует на роль Гольды. И так попробовал и сяк. Чувствую, что не подхожу для этой роли, потому что молодой.

Когда уезжал в Москву играть, отрастил громадную бороду, чтобы как-то подходить по возрасту. У меня типаж молодого человека. Куда деваться? Лицо молодое, как у Збруева. Он вечно молод. Правда, сейчас возраст берёт своё, седеет. Что и говорить, под 70.

И я тогда сказал: «Дмитрий Хананович, вы меня простите, может, не прав, но не подхожу я». Он был в шоке. «Ты что, Марк? Это главная роль». И потом продюсер брал, а это были немцы, хоть и снимали в Белоруссии. Мне хотелось, чтобы кино получилось. Поэтому взяли нашего однокурсника Генку Свиря (его можно вспомнить по телесериалу «Зал Ожидания», молодой лейтенант милиции), и мне кажется, кино получилось. А я сыграл в этом фильме нормальную маленькую роль Юзика, поляка, друга  Гольды. Для меня дописали роль, и я спокойно сыграл.

Бывают у актёра моменты, когда надо просто взять себя в руки и сказать: «Ты не подходишь!» Если ты чувствуешь это, надо честно к этому подходить. Иначе получается враньё.

– На многих фотографиях детства вы стоите со скрипкой. Какое место она играла в вашей жизни?

– У меня папа – скрипичный мастер. Вначале работал педагогом в музыкальной школе. Потом он занялся изготовлением скрипок. Никто его не обучал. По книжкам. Были питерские мастера, которые ему помогали но в основном он всё сам. Потом он начал работать скрипичным мастером в Кировском театре, который сейчас Мариинский. В данный момент он директор музыкальной государственной коллекции РФ. Работает в Москве.

Поэтому с трёх лет меня папа учил играть на скрипке. У меня законченное музыкальное образование, правда, среднее по классу скрипки. С 3 до 12 лет занимался скрипкой, а потом ушёл в бокс.

Всё просто. Шёл домой, меня встретили хулиганы, попросили сыграть на скрипке, была зима, я отказался играть, сказав, что у меня пальцы замёрзнут. Они вытащили скрипку и разбили о мою голову. Скрипку мне делал папа.

Пришёл домой и сказал, что отныне хочу заниматься спортом, потому что меня любой может обидеть. У меня и кличка во дворе была «Паганини», вот и гоняли. На что мне отец сказал «нет», как же пальцы? Я сказал, что нет, буду заниматься. «Вот скрипка, мне её сломали».

Папа со стены снял скрипку, отдал её мне, а у меня дух противоречия был сильно развит.

Всё равно назло отцу пошёл в бокс. После чего мне отец сказал: «Ты хотя бы экзамены сдай в музыкальной школе». Пришёл и экстерном сдал экзамены сольфеджио, ф-но, специальность (скрипка) и пошёл в Ленинградские «Олимпийские резервы».

И у меня всё хорошо пошло, что лет до 16 я увлекался боксом очень серьёзно. А потом получилось, что была дворовая драка, и мне пришлось уйти из спорта …

– Ваши пожелания жителям Бийска и Алтайского края?

– Никогда у вас не был. Очень люблю Михаила Евдокимова. И слышал много об Алтайском крае от него. Плюс Анатолий Журавлёв из Нижнего Тагила. Поэтому что такое Сибирь и что такое Алтай знаю, и люблю по их рассказам. Самая дальняя точка, где я был в России, куда улетал – Хабаровск. Мы приземлялись в Иркутске Омске, но пролетали над всей Сибирью.

Люди, которые там живут, больше чем уверен, открытые, добрые, потому что знаю людей, которые с ваших краёв здесь работают, и сужу по ним. Хотел бы пожелать им здоровья. Хочу чтобы в вашей жизни было поменьше передряг. Плюс пожелать денег, как ни парадоксально. Мы сейчас поставлены в такое положение, что без денег очень тяжело. Поэтому если это не будет самое главное, а будет в достатке – это будет очень хорошо.

Здоровья всем близким и личное здоровье каждому человеку, который это прочтёт, и чтобы у него было материальное положение хорошее. И чтобы все мечты, которые у человека есть, хотя бы не все, а на процентов 30 осуществились. Жизнь никогда не была, чтобы люди как сыр в масле катались. Побольше радуйтесь солнцу. Дождю, который иногда идёт, тучам, снегу. Просто утром встал – и слава Богу! Ты дышишь!

Конечно, наверху силы есть, и я тоже верующий человек, но ведь обратно никто ещё не возвращался. Цените, что есть сейчас, то, что вы живёте сегодня, цените это, радуйтесь этому и не завидуйте этим богатым. Потому что люди в чем-то богаты, у них много всего, а они одиноки. А у другого нет денег, но он богат душой. Всё в мире относительно.

Счастье – понятие растяжимое. Но самое главное – здоровье. Не будет здоровья, не надо будет ничего. Берегите его. Низко кланяюсь в пояс Алтайскому краю и спасибо, что он есть. Без Сибири не было бы России!

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru