Туризм / Алтай / РИФформа / Артисты

МАРИЯ ГОРБАНЬ:

«У МЕНЯ ВСЕГДА БЫЛИ ЗАДАТКИ К КЛОУНАДЕ»...

Евгений Гаврилов: – Мария, в каких проектах заняты вы сегодня?

Мария Горбань: – Я постоянно в кадре на площадке, и поэтому пока нет возможности сниматься в других проектах. Есть встречи, масса предложений в полных метрах. Я просто не успеваю и поэтому снимаюсь только в сериале «Я лечу». Сейчас вышел второй полный метр с моим участием – фильм «Розыгрыш», который идёт в кинотеатрах, у меня там главная женская роль. Это фильм Лунгина и Кудиненко. Играю отрицательную героиню, которую нельзя сравнивать с героиней в сериале «Я лечу». Это совершенно два разных человека.

– Немного о проекте, который выходит сегодня на «СТС».

– В этот проект я попала, как и все остальные ребята, пришла на пробы. Дело в том, что вначале меня утвердили на роль Вики. Вика у нас девушка очень красивая, но потом режиссёр увидел во мне Леру, и теперь я играю именно эту роль. Хотя по натуре я, может быть, и Вика, но, мне кажется, саму себя неинтересно играть, поэтому моя роль Леры.

Первые съёмочные дни – это знакомство с ребятами, привыкание. До этого проекта я их совершенно не знала, кроме двоих, с которыми учились вместе в институте. Мы привыкали, потому что у нас должна была быть некая семья, так как мы как будто уже три года учимся вместе в институте и хорошо друг друга знаем. На самом деле мы познакомились на съёмках.

Из интересных встреч на площадке – это, безусловно, знакомство с Владом Галкиным. Кроме того, у меня шикарные партнёры: Стеклов Владимир Александрович, Алёна Яковлева. Мне можно только позавидовать.

Партнёры дают мне некую раскрепощённость. Я уже давно снимаюсь в кино, с 12 лет, поэтому мне со многими удалось поработать: с Алисой Бруновной Фрейндлих, Арменом Борисовичем Джигарханяном, Ниной Николаевной Усатовой, Александром Панкратовым-Чёрным. Таким людям просто заглядываешь в рот и с каждым словом пытаешься для себя что-то освоить, откладываешь. Благодаря такой практике, появляется раскрепощение и нет никакой боязни, потому что эти люди столько лет в кино и есть просто некое уважение к ним. А ещё ни в коем случае не хочется выглядеть хуже, и ты пытаешься себя как-то перестроить, изменить. Они этому помогают, потому что были многие сцены, которые очень трудны, и если бы не их помощь, то не произошло бы всё так хорошо.

«Я лечу» не знаю, какой по счёту сериал. Если говорить о главных ролях, то второй. Первый был «Право на счастье», где играла Алису Серебрякову, девочку из обеспеченной семьи. Но мне кажется, в каждой из героинь есть частичка меня, потому что не могу просто ставить штамп – я такая. Нет, я была чем-то похожа и на Алису, и на Леру в фильме «Розыгрыш», хотя она, безусловно, отрицательная. Но в каждой девушке, наверное, должна быть стервозинка.

– Чем вас привлекают сериал и полный метр?

– Они отличаются. В сериале мы подстраиваемся под эфир. Сериал уже идёт, и у него хорошие рейтинги. Поэтому есть необходимость снимать быстро, и не столько, к сожалению, внимание уделяется качественности проекта. Полный метр – это совершенно другие выработки, где одну сцену можно снимать целый день. Там нет такого: быстрей, быстрей, быстрей, давай, давай. Если что-то не получилось, то лучше качественно снять в другой день. Здесь, к сожалению, мы придумываем, выкручиваемся.

Но не могу сказать, что в полном метре мне нравится больше. Мне нравится везде. Если интересный материал и интересные партнёры, хороший режиссёр, то можно сделать качественный сериал. Просто эфир, и нас поторапливают.

В полном метре можно более углубиться в своего персонажа, почитать сценарий, который мы изучаем с режиссёром, как это было у меня на двух полных метрах. Это совершенно другие процессы подготовки. Мы до начала проекта встречались и обсуждали какие-то вещи. Что режиссер хочет? Я задавала какие-то свои вопросы: что меня заинтересовало, говорила свои пожелания. А то, что сейчас происходит, и мы не знаем, чем закончится сериал, потому что всё идёт в процессе – своя специфика. История постоянно меняется в зависимости от наших рейтингов. В этом сериал и отличается от полного метра.

– Кто из больших артистов оказал на вас наибольшее влияние?

– Если говорить о проекте «Я лечу», то очень благодарна Владимиру Александровичу Стеклову. Во-первых, потому что он играет моего папу, хоть и преёмного, отчима, но у нас хорошие отношения, и я ему очень благодарна, потому что от него, действительно, исходит отцовская поддержка, он волнуется, переживает, где-то помогает. В принципе, для такого актёра это не обязательно делать, он должен только приходить на площадку. Просто он замечателен как человек. За это ему большое спасибо. Я хорошо знакома с его дочкой, младшей Глашенькой, и мы с ней чем-то похожи. Наверное, он всё-таки видит её во мне.

Но на самом деле было большой удачей поработать с Арменом Борисовичем Джигарханяном. Это просто безумно интересный человек, которому можно при жизни памятник поставить. То общение, та лёгкость, никакой звёздной болезни. Это просто замечательный актёр.

– Часто актёры приходят на площадку и не помогают друг другу?

– Часто. Чаще всего это делают актёры не такой величины, как Владимир Александрович Стеклов. Это молодые восходящие звёзды, которым когда-то удалось сняться в каком-то удачном проекте, и у них просто звезда во лбу. Я считаю, что это неправильно, потому что мы должны друг другу помогать, потому что это наша профессия и от нас всех зависит качество проекта, то, что мы делаем.

У нас есть такие партнёры, которые даже в глаза не смотрят. Но это зависит от человека, просто ему не нужна помощь. Я же очень нуждаюсь в помощи, у меня такая школа, ГИТИС. Глаза партнёра очень для меня важны, дают поддержку. То, что делает наша так называемая молодёжь – просто неуважение по отношению к более старшему поколению. В итоге этого никто не одобрит.

Когда снималась с Алисой Бруновной Фрейндлих и у меня там была небольшая роль, но я просто в рот заглядывала ей. Каждое слово для меня было просто подарком.

Если люди такой величины, как Владимир Александрович или как Мартиросян (я сейчас еду с площадки, на которой мы с ним работали) –  это просто чудо. У меня даже слов нет. У них такое чувство юмора, настолько они помогают, даже при сложных сценах, при большом тексте! Такая ненапряжённая атмосфера, лёгкость! Это очень важно.

– Что было самым сложным для вас в сериале «Я лечу»?

– Самое сложное было выучить тот язык, на котором говорят врачи. Очень трудно и очень непросто выучить эти термины. И это ещё нужно с умным видом сказать! Для меня это было трудным.

Была какая-то ответственность, хотелось всё сделать по-настоящему: по-настоящему держать укол, по-настоящему делать капельницу. Ещё мне было трудно найти в Лере Чеховой себя. Потому что в первую очередь это я. Ничего не играла. Я не такая спокойная, как Лера, очень импульсивная, характерная. В конце сериала я стала открывать в Лере такие же вещи. Потому что те серии, которые вначале писали сценаристы, по-другому никак нельзя было обыграть. Просто нашла в Лере какую-то другую черту характера.

– Вы начали сниматься в 12 лет?

– Первый сериал был «Простые истины». В этом сериале у меня снимался брат, и я пришла посмотреть, как происходят съёмки, как маленькие девочки приходят взять автографы. Ко мне подбежала ассистентка по актёрам и спросила: «Мальчик или девочка?» - «Девочка». – «Пойдём». Меня переодели, и я снялась в двух сериях.

Когда закончились первые съёмки, моим самым любимым словом было «Грим, костюм». Первый съёмочный день запомнился тем, что к моему детскому личику подбегала какая-то девушка и пудрила меня. Для меня это была такая ответственность! Сейчас эти слова просто ненавижу, потому делать грим и бегать делать разные причёски, а съёмки бывают с 9 утра до трёх ночи, для меня они становятся самыми нелюбимыми.

– Что вам было приятнее играть – положительные или отрицательные роли?

– Для меня все роли хороши. Главное – чтобы они были. Мне интересно играть и положительные, и отрицательные роли. В самой неинтересной роли можно найти какую-то изюминку. Думаю, что самое страшное для актёра – играть то, что ему не нравится.

Во всех ролях, том же «Розыгрыше», меня нельзя ассоциировать с Лерой Чеховой – совершенно два разных человека. Даже бабушка моя позвонила и сказала: «Боже мой! Какая ты злая! Я знаю, что ты у меня не такая». Если зритель что-то такое ощутил, тот же негатив, то всё равно приятно знать – то, что я хотела, у меня в итоге получилось.

– Мечта стать клоунессой теперь ушла в прошлое?

– Не могу так сказать, если честно. Потому что я до сих пор общаюсь с ребятами из шоу Вячеслава Полунина, общаюсь с его сыном. Посещаю спектакли, когда они приезжают в Россию. Не могу сказать, что я не буду, потому что меня приняли в театр клоунады. Пришлось отказаться.

Я считаю, что в любой театр нельзя приходить и только здороваться. Там нужно работать, а у меня идут съёмки плотно, нет времени уделить этому больше внимания. У меня актёрская семья, по-другому воспитана и хочу уделить этому процессу больше времени. Этим нужно заниматься. Конечно, это идёт изнутри, но пока у меня нет такой возможности.

Когда я впервые побывала на шоу Полунина, пообщалась с ребятами-актёрами, то была в полном восторге. Это шикарное шоу, которое должен увидеть каждый. Если кто-то не видел, то посмотрите.

Но до этого момента у меня уже созрело желание заниматься клоунадой. У меня мама в чём-то клоунесса, я смотрю на маму, и рождаются хорошие, светлые мысли.

У меня всегда были задатки к клоунаде. Я очень характерный, темпераментный человек. Хорошо в институте получались дети, животные. Но почему-то ставили на спокойную, лирическую героиню. Сыграла Марию Стюарт, в «Братьях Карамазовых», в «Трёх сёстрах».

А когда я сыграла кухарку Настю, показала себя просто во всей красе, и педагоги реально поняли, что я была бы замечательным клоуном.

Сейчас я занимаюсь карьерой киноактрисы и уделяю этому всё своё свободное время.

– Что вам удалось реализовать в дипломной работе кухарки Насти?

– В первую очередь, я была не похожа на себя. Говорила басом, сделала себе утолщение: я была такая помпушка-хохлушка, говорила с украинским говором. А так как я стройная, высокая девушка, мне пришлось сутулиться и изображать нелепый персонаж. Для всех, не только для меня, это было неожиданностью. Но в этой роли я чувствовала себя как рыба в воде. Наверное, добавила туда некой клоунады.

– А что вам более всего удавалось из животных?

– Я показывала рыб, водорослей, обезьян, лемуров. Но лучше всего у меня получались дети.

Ещё показывала петуха, топтала кур. У меня настолько была развита фантазия! Была у бабушки на Украине и видела, как петух топчет кур, и показала свои наблюдения.

– Влияет ли как-то ваш отец на вашу творческую жизнь?

– У меня папа театральный режиссёр. Это совершенно разные области, хотя и кажется, что театр и кино одинаковы, но всё-таки они разные. Папа очень не хотел, чтобы я была актрисой. Он позвонил в институт и сказал, что я профнепригодна, чтобы не брали меня. Он хотел, чтобы я была продюсером и зарабатывала деньги, как нормальный человек.

У меня шесть актёров в семье и папа – режиссёр. Я родилась, можно сказать, в театре и с детства его ненавидела: родители меня поменяли на театр. Уже потом, когда я стала учиться, мама стала меня воспитывать.

Я никогда не хотела быть актрисой. У меня были более скромные мечты – бытовые профессии. Мне хотелось стать кем угодно, только не актрисой. Но в детстве склонялась к более банальным профессиям: хотела быть чуть ли не работницей мясокомбината или уборщицей.

В первую очередь меня направляла мама, которая безумно хотела, чтобы я была актрисой. С детства танцевала, пела, была очень общительной девочкой. Мне хотелось стать и журналисткой, балериной. Но у меня очень много было искусства в жизни, и я благодарна родителям за это. Потому что иначе не была бы такой, какая я есть сегодня.

Училась в театральной школе. Училась - не училась, так как родители постоянно ездили на гастроли. Проходила мимо театрального института и решила попробовать, решила, что первое образование должно быть актёрским, если я хочу быть клоунессой.

Когда училась в институте, мне начали давать лирические роли, играла всех главных героинь на курсе. Мне хотелось свободы, но поскольку это всё-таки институт, спектакли я обязана была играть, если я учусь, потому что мне нужен диплом.

Так получилось, что пошли съёмки и предложения. Во время учёбы в институте я уже на четвёртом курсе снялась в фильме «Право на счастье», сыграла главную роль Алисы, и потом сразу же Павел Семёнович Лунгин предложил мне главную роль в фильме «Розыгрыш», и Владимир Алеников утвердил меня в фильм «Улыбка бога».

Я даже не показывалась ни в какие театры, потому что в театре нужно работать, а не заходить туда поздороваться. Меня взяли в театр клоунады, но я просто такой ответственный человек, что не могу там числиться и получать зарплату, мне нужно действительно отдаваться тому делу, которому я отдаюсь.

А отец мой тоже закончил ГИТИС, курс Морозова, курс, на котором я училась, и папа, действительно, не хотел, чтобы я была актрисой.

Когда дочка известного папы или известных родителей поступает куда-то, все говорят, что это – блат. Я всеми мыслимыми вещами доказала, что поступала сама и на протяжении четырёх лет всем это доказывала. В первую очередь себе. Что не просто папина дочка или дочка талантливых родителей, а я – как данность. Все четыре года это доказывала. Более-менее получается.

В итоге папа сейчас очень горд. Он ходил со мной на премьеру фильма «Розыгрыш» и сказал мне очень приятные слова. Безусловно, он что-то бы откорректировал, потому что он по-другому не может.

Папа не помогает мне в поисках работы и в моих ролях в кино, но если мне что-то понадобится когда-либо, то, думаю, это будет первый человек, который мне поможет.

Меня очень поддерживает мама. Она тоже актриса, но она помогает чисто морально. Потому что это большие затраты, и если бы не она, то мне было бы, конечно, намного труднее.

– Чем была для вас интересна работа с Лунгиным и Кудиненко в фильме «Розыгрыш»?

– Павел Семёнович безумно интересный режиссер, но его было мало на площадке. Он выступал как продюсер и руководил «Студией Павла Лунгина», которая снимала этот фильм. Он тоже бывал на площадке, и считаю, что Павел Семёнович присутствует в этом кино.

Снимал молодой режиссёр, Андрей Анатольевич Кудиненко, который, можно сказать, ученик Павла Семёновича Лунгина, который курировал, был на площадке и ему помогал. Работе с таким режиссером можно тоже только позавидовать. Я не знаю, почему у него так получается, но надеюсь, что это не последняя моя работа с ним в кино, с такими чудными режиссёрами.

Они помогают на площадке. Мы сидели и разбирали какие-то вещи. Знакомство у нас произошло так: собрали весь класс, с которым мы снимались, ребята были совершенно не знакомы друг с другом, и мы просто сидели и разговаривали про школу, вспоминали какие-то школьные вещи, которые у нас происходили. Это была некая семья на протяжении съемок.

Получился, действительно, класс, хотя ребята были старше, чем ученики 11 класса. В кино это совершенно незаметно. Главная героиня Клава Коршунова, которая сыграла Таю, мой антипод, положительная героиня, она очень взрослая, но этого не чувствовалось, потому что мы пытались помочь друг другу как-то.

– Можно назвать фильм дубликатом фильма Меньшова 70-х годов?

– Считается, что это римейк, но Меньшов был у нас на премьере в «Октябре», и мы очень переживали. Но в итоге он сказал очень приятные слова: «Эти фильмы нельзя сравнивать, потому что тогда было совершенно другое время, другая молодёжь. История осталась, но это совершенно другой фильм. Нельзя говорить, что это римейк старого фильма, потому что это полноценный фильм, который не претендует ни на какие там повторы». И это так. У нас, действительно, свежий, новый фильм.

Я смотрела старый фильм и считаю, что там совершенно другое время. Сейчас мы показали, как это есть сегодня, но всё равно жизнь приукрашена. То, что происходит сейчас в реальности, мне кажется, не нужно ни в коем случае показывать: люди об этом знают, и не думаю, что им будет интересно прийти и посмотреть на это ещё раз.

Очень рада, что Дмитрий Вадимович Харатьян снялся у нас в кино. Он, правда, играл папу мальчика, но с таким партнёром у нас были тоже очень хорошие отношения, он очень помогал. Так же интересна была работа с Дмитрием Дюжевым, у которого великолепное чувство юмора.

– Ваши пожелания всем зрителям Алтайского края?

– Желаю побольше улыбаться, всегда говорить, что всё будет хорошо. Мне кажется, надо радоваться жизни, потому что бывают разные вещи. Мы в сериале «Я лечу» стараемся дать зрителям какую-то надежду. Чтобы они смотрели и видели, что какие бы у Леры Чеховой не были проблемы или у других персонажей, в итоге всегда есть выход. Есть хорошие люди вокруг. Просто нужно улыбаться людям и всё. Не бояться просить и протягивать руку помощи.

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru