Туризм / Алтай / РИФформа / Артисты

ЕЛЕНА БИРЮКОВА:

«ДЛЯ ДЕТЕЙ Я ГОТОВА ИГРАТЬ БЕСПЛАТНО»...

Специальное интервью для Алтайского края [5 мая 2006 г.]

Евгений Гаврилов: – Елена Валерьевна, «Дедушка моей мечты» – сериал, стартовавший на СТС. Чем вам интересна эта роль?

Елена Бирюкова: – Интересна была команда. Я первый раз снималась в городе Киеве. Было много знакомых, с кем я встретилась и с кем давным-давно не виделась. В такой комедии, жанре ситкома, я не снималась ещё, потому что в сериале «Саша+Маша» совсем другой принцип игры и другой принцип съёмки. Здесь три камеры, павильон, и надо было работать совершенно по-другому: на три точки сразу, а не на одну. Вот такие технические моменты. Со мной вместе играл моего мужа актёр, который на Украине снимается в том же формате, что у нас «Саша + Маша», а у них называется «Леся и Рома». Он там играет Рому. Мы с ним снимались в одном и том же сериале, только на разных языках, в разных странах. Были хорошие партнёры. А вообще это тяжёлая работа.

Ситком – это ситуационная комедия. Проигрывается ситуация. Ситком, по-моему, возник в Европе. Раньше это был такой принцип студии, как театральное действие, было всё вживую. Сидели зрители, которые смеялись. Отсюда и возник смех за кадром. Это было комедийное зрелище, когда перед зрителями разыгрывались сценки. Был длинный, долгоиграющий спектакль. Поэтому принцип спектакля - декорации, неживое пространство. Зрителей потом убрали, а смех остался…

– А как вы относитесь к смеху за кадром?

– Никак. Находится зритель, которому это нравится. Которому это не мешает, который подключается к этому смеху. Это не нами придуманный формат. Вот в чём дело. Все сериалы, такие как «Моя прекрасная няня» и многие идущие – это формат, купленный у Америки, Канады, ещё у кого-то. Это адапционные, переписанные. А «Дедушка моей мечты» отличается от всего этого тем, что он оригинальный. Это написано совместно Украиной-Россией-Белоруссией - исконно отечественный продукт. Он пишется нашими сценаристами, нами снимается, и это практически первый опыт подобного жанра.

– Елена Валерьевна, вам как актёру где интереснее работать: в отечественном или адаптированном варианте?

– В принципе, это одно и то же. Дело в том, что и те форматы адаптируют и переписывают в нашу действительность и так далее. Но там много есть шуток и приёмов, которые у нас бывают несмешные, и поэтому мы сами пытались это как-то придумать, притянуть за уши какие-то ситуации, которые сильно отличаются по культуре, менталитету. А здесь уже всё пишется под нас, о нас.

– Легче играть?

– Играть никогда не легче. Нельзя сказать, что легче или не легче. И то, и другое – это работа, труд. Какая разница, во что вживаться? Ты вживаешься в образ, а не в ситуацию. Не важно, какой текст тебе вкладывают, потому что и наших актёров приглашают сниматься в какие-то зарубежные фильмы - профессионалы вживаются в любой образ, независимо от того, на каком языке ты говоришь.

– Вы исполняете одну из главных ролей в антрепризном театре в спектакле Марка Камолетти «Боинг-Боинг». Елена Валерьевна, достоинство данного спектакля – то, что помогло ему войти в Книгу рекордов Гиннеса?

– То же самое, что и «Арлекино, слуга двух господ» Гольдони. Принцип тот же – комедия положений. И когда человек попадает в экстремальные ситуации. Арлекино попадает в ситуацию: он служит двум господам, так и в этой пьесе ситуация, когда у молодого человека, который решил завести параллельно три романа, три невесты-стюардессы. Они попадают в один момент, в один день, в одно время. Это - момент экстремальной ситуации, и поведение человека очень смешно. Как человек выкрутится. Вот он попал в такую ситуацию. Это всегда интересно наблюдать любому народу в любое время.

– Есть элемент адаптации в этом спектакле?

– Нет. Мы играем французскую ситуацию. Стиль, который задан, у нас 60-х годов, потому что Камолетти тогда его написал. Мы придерживались этого стиля во внешней форме. Хотя каждая из нас, три стюардессы - американка, француженка и немка - мы ярко и достаточно гротескно представляем каждую представительницу этой национальности. Поэтому собирали всё, что можно было собрать из этого образа. Вычленить, что такое немка, француженка, американка. Клише такое, гротеск, пародия на обывательское представление об этой нации, об этой женщине.

– Что было для вас неожиданным, когда вы впервые попали в антрепризу? Чем отличался стиль работы в антрепризе у Сергея Алдонина с постановкой пьес в театре Маяковского?

– Всё-таки есть момент репертуарного театра. Это совершенно другое. Есть момент антрепризы, когда собираются люди. Всё-таки театр, как работа, как в институте курсы, когда люди живут долгое время вместе, семья как таковая, в ней производятся какие-то свои делёжки, выяснение отношений и т.д. А в антрепризе люди никому ничего не должны: каждый сам себе личность и каждый относится к другому уважительно, потому что он здесь существует. У нас подобралась очень хорошая антрепризная команда. Я очень рада именно этому. Я довольна всеми условиями существования в этой команде. Все работают на дело, а не занимаются какими-то параллельными вещами, нет момента личностного фактора, который вмешивается, а есть работа, друзья. И мы очень нежно друг к другу относимся.

Профессиональный человек – он профессиональный везде. В первую очередь, если ты профессионал своего дела, то ты работаешь и можешь работать и в репертуарном театре, кино, ситкоме, сериале, большом кино, антрепризе, рекламе. Я снималась в рекламе, и для меня это точно такая же часть моей профессии, как работа в театре и кино. Человек работает врачом, учителем, ещё где-то он зарабатывает деньги своей профессией. Каждый зарабатывает тем, что он умеет. Актёрство – моя профессия, ничего другого я делать не умею. Поэтому я зарабатываю тем, что хорошо делаю. Если у меня есть кино, то я его выберу. Но если у меня не будет никакой работы, то я снимусь в рекламе, потому что мне надо кормить семью, маленькую дочь, маму и т.д.

– Одни из ваших любимых ролей в театре  - Розалинда и Лиса Алиса. Елена Валерьевна, чем они вам были интересны как актрисе? Чем запомнились эти постановки?

– Это не самые мои любимые. В спектакль «Приключение Буратино» на роль Лисы Алисы я ввелась, не выпускала эту премьеру. Но для детей играть - всегда удовольствие и большая ответственность. Привлечь внимание ребёнка сложнее, чем взрослого человека, интеллигента, который пришёл и смотрит спектакль. Дети, если им не интересно, будут разговаривать, шуметь, грызть конфеты, поэтому играть вдвойне труднее и интереснее. Для детей я готова работать бесплатно. Я работала на радио, озвучивала сказку разными голосами. Я с удовольствием озвучивала бы мультики, сыграла бы в детском фильме или спектакле.

А Розалинда – это всё-таки Шекспир. Мы очень долго над ним работали. Это одна из последних работ Андрея Александровича Гончарова. Старые мастера уходят из жизни. Было приятно поработать, поучиться у него. Он очень сложный человек, сложный режиссёр, особенно в конце жизни было много всяких моментов. Но у него училась силе воли, терпению, жёсткости, дисциплинированности, многим факторам. И роль была большая. Ты и мальчик, и девочка. Роль с переодеваниями. И комедия, и трагедия – всё есть в этой пьесе.

– На четвёртом курсе вы поступили в театр Станиславского, потом перешли в театр Маяковского. С чем был связан ваш переход?

– Очень банальная ситуация с пропиской. В театре Станиславского у меня заканчивалась прописка по окончании института, и мне надо было как-то решать эту проблему. Театр Станиславского не давал прописки, не имел право устроить меня на работу. Театр Маяковского дал мне общежитие, временно прописал в Москве. Поэтому переход из одного театра в другой имел только меркантильные цели.

– Елена Валерьевна, общение с какими актёрами в театре Маяковского вам более всего запомнилось?

– Больше всего, сам Гончаров и Наталья Георгиевна Гундарева, с которой мне посчастливилось как молодой артистке участвовать в массовке спектакля «Жертва века» по Островскому. Она играла там главную роль, и мы много ездили на гастроли вместе. Один раз случилась совершенно чудесная история. Её в Питере капитан «Авроры» пригласил на ужин после спектакля с тем, чтобы она взяла тех, кого она хочет взять с собой - любую компанию. И она взяла нас, 12 человек молодёжи из массовки. А там ещё было куча народных артистов, заслуженных. Она сказала так: «Эти были, и им не важно ещё один раз побывать, а кто не был – тому и не надо. А молодёжи будет полезно побывать на «Авроре». Это запомнится на всю жизнь». Вот так мы 12 человек молодых артистов и Наталья Георгиевна Гундарева побывали на ужине у капитана «Авроры», познакомились со всей командой, нас кормили рыбой, мы полночи лазили по «Авроре», нам всё показывали, рассказали историю. Это было очень-очень интересно и запомнилось на всю жизнь.

К сожалению, фотографий не осталось. Никто не предполагал, что так всё будет. Может, у кого-то и осталось, я не помню. Это был 1996 год.

– В своё время вы оставили театр Маяковского, потому что, во-первых, было предложение на ТВ, а во-вторых, пели в цыганском хоре. Если бы в то время вы играли главные роли, смогли бы вы покинуть театр?

– На тот момент ситуация складывалась так, и я думаю, что мой приход в «Сашу + Машу» – не просто решение сиюминутное и спонтанное в том плане, что он вот появился и я сразу или не сразу согласилась. Ситуация складывалась долгое время. Умер Гончаров, и определённым образом сменилась ситуация. Театр менялся, ситуация в театре. Много факторов складывается – это не просто так. Цыганский хор – это последняя капля того, что было уже создано, предпосылки. Мы не нашли общий язык с нынешним главным режиссёром этого театра. Приходила я в один театр Маяковского, а уходила из другого театра. В принципе, я готовилась к уходу давно. И не факт, что предложение нынешнего главного режиссёра на тот момент сыграло бы решающую роль. Даже если бы он мне предложил главную роль. Это не мой режиссёр, не моя атмосфера создалась уже.

– Елена Валерьевна, вы участвовали в качестве актёра всего в одном полнометражном фильме. Чем он вам запомнился? Как вы в него попали?

– Там такая маленькая роль, и у меня было всего пять съёмочных дней. Это мой дебют в кино, который прошёл радостно, с энтузиазмом, с большим интересом. А попала через кастинг, как и все.

– Когда вы впервые вышли на сцену? Что эта была за роль?

– Первый раз в десятом классе в детской студии я играла, кажется, Кикимору в Новогодней сказке.

В школе я была в агитбригаде, кружок был чтения. Я читала стихи. В принципе, моё желание было подготовлено, потому что в школе я читала стихи не просто так, выходя на оценку, а мне хотелось донести то, что я чувствую, как я понимаю написанное.

Мой выход на сцену, актёрство – преодоление моих комплексов, зажатостей, своей стеснительности.

Я до Москвы проработала в Минске четыре года в альтернативном театре. Год я училась там, в студии, а потом три года работала актрисой без образования. Этому я обязана случаем. Не случись всё так, как случилось в моей жизни, может быть, я и не стала бы актрисой. Потому что я не собиралась поступать в театральный институт после школы. Я не верила, что могу стать актрисой, что у меня есть к этому талант. Я считала, что это люди от Бога, это определяется на небесах и мне это не доступно. Благодаря моим друзьям, приятелям, подружке, которая хотела быть актрисой, таскала меня на какие-то прослушивания, с которой я ходила чуть ли не за компанию. Так, по случаю. Пришла, не собиралась, а  взяли. Встретила режиссёра на улице, он подумал и сказал: «Попробуй. Подготовь отрывочек». Я подготовила, и меня взяли в театр актрисой. И так далее.

– Есть ли сегодня место поэзии в нашей жизни, Елена Валерьевна?

– Место поэзии всегда есть. Как и раньше, сейчас просто это не выходит на первый план. А в моём кругу это повсеместно. Очень многие актёры пишут стихи и очень не плохие. И с удовольствием это читают. И муж, закончивший сначала МИФИ, встречаясь со своими знакомыми, которые давно уже стали не физиками, а кто кем: бизнесменами, банкирами – они читают стихи с удовольствием у нас на кухне. Поют песни, читают стихи. Поэзию можно найти везде. В падающем листе, зелёной траве. Вот я сейчас с подружками и детьми ездила - в Мелехово, на святой источник. Вот в этом поэзия. Когда ты идёшь, а вокруг чистый воздух, вода, пробивающаяся трава - хочется читать стихи.

– Самое памятное место, связанное и поэтами и поэзией, которое вам приходилось посетить?

– Коктебель, где я с юности до 23 лет была раза четыре. И с подружками, и с родителями. Мы были там везде. Это место поэтов, куда они съезжались. Сейчас немножко другая атмосфера там, но тогда… И всё равно там природа осталась. Мне очень нравится восточный Крым.

Коктебель – недалеко от Феодосии, между Феодосией и Новым светом. Там не такая пышная природа, как на юге Крыма, где Ялта, пальмы и очень много зелени. А это степь, песчаные горы, скалистые, причём они интересны тем, что меняют цвет. При разном освещении это очень красиво. От какого-то фиолетового до розового, зелёного, и есть моменты, когда при заходе солнца море становится молочно-розового цвета. Не как прозрачная вода, а как будто цвета молока, на котором розовый отцвет красного солнца и фиолетовые горы – нечто фантастическое, неземное зрелище. Понятно, почему там любили бывать поэты и писали стихи.

– Чем интересно прочтение любого автора в его собрании или полном собрании сочинений? Когда вам впервые пришла идея перечитывания собраний?

– Спасибо моей маме, которая привила мне любовь к чтению. Тогда ведь не было мультиков, компьютеров, игр и т.д. Главное развлечение – это чтение книг. С детства я перечитала практически всё: сказки, детскую литературу. А потом по мере взросления я начала понимать, что мне не хватает цельности восприятия прочитанного. Когда я начинала читать какого-то автора, мне мало было одного произведения, и требовалось продолжение, я увлекалась чтением и доходила до конца. А потом подумала: почему бы не брать одного автора и читать всё подряд. Вот так собраниями сочинений, что касаемо русской литературы: Чехова, Толстого, Достоевского, Горького - всё и прочитала. Письма мне в том возрасте было труднее осилить, это произошло уже в институте, а вот эссе, какие-то документальные вещи проходила.

– Елена Валерьевна, вы закончили художественную школу. Осталось что-то от неё?

– В художественную школу я ходила непрофильную. Это была художественная студия. Я не ходила в неё достаточно долго. Года три. Что за это время взялось – взялось. Рисую иногда. Когда есть к этому душевное расположение, мне хочется какой-то внутренней гармонии. С дочкой периодически рисуем.

– Много увлечений было в детстве?

– Я вообще была увлекающимся ребёнком. Занималась всем подряд. Мне сегодня было интересно это, а на следующий год переключалась на что-то другое. Занималась фехтованием и разными видами спорта, танцами. Ходила в бассейн.

Это было детство вундеркинда, потому что до пятого класса я загрузилась так сильно, занималась таким количеством разных дел, что не успевала делать уроки. Есть такая книжка «Как я был вундеркиндом». И когда я прочитала эту книжку, то поняла, что переборщила в занятиях своих. И ведь хочется погулять. Подростком я уже начала отсеивать какую-то часть занятий, бросила музыкальную школу. Правда, жалею, что мама не настояла, чтобы её закончила, не была строга. Может быть, это произошло потому, что родилась моя младшая сестра, и на меня, так сказать, «плюнули», перестали заниматься активно моим воспитанием. Поэтому я позволила себе вольность. А на фортепиано занималась довольно успешно. После пятого класса год не доучилась.

Музыкальная школа много дала. Дети должны заниматься всем, много, чем хочется. Даже если они не пойдут дальше по этой стезе: не станут музыкантом, спортсменом. Определённую долю развития в физической, музыкальной, художественной и духовной культуре это даёт. Надо заниматься и художественной, музыкальной, спортивной школой – везде.

– Ваши пожелания всем любителям вашего творчества в городе Бийске Алтайского края?

– Хочу пожелать любви, терпения, целеустремлённости, не останавливаться на достигнутом, развивать себя духовно, душевно, не черстветь душой. Наверное, творчество моё как раз это и несёт.

Использование материалов без указания ссылки на сайт запрещено

fdpp-tyrizm@yandex.ru